— Зачем? — удивился я, — нас не найдётся столько стрелков.
— Собирать тонущих моряков, ты же не бросишь людей в ледяной воде? А пароходы переполнены, на спасательные корабли достаточно китайцев, да пары человек с оружием.
— Верно, говоришь, — я отправился давать необходимые распоряжения, что-то слишком много хожу пешком, пора телефонизировать Владивосток.
Гермоген приходил на берег благословить наших бойцов перед сражением, только здесь я заметил, что благословляет он всех двумя перстами. Оказывается, оба попа у нас раскольники, вот так номер. Но, заботы скоро вытеснили из головы староверов.
Одновременно с отправкой спасательных кораблей, пришлось заняться подготовкой тюрем для пленников, зима всё-таки, на улице держать людей нельзя. Распорядившись и указав место для быстрой постройки сараев, я заметил, что китайцы строят новые жилища для пленных с нескрываемой радостью. Ма Вань, давно ставший старшим над китайскими рабочими, на моё замечание, охотно пояснил.
— Новые пленные будут делать тязолую лаботу, а сталые пленные пелейдут на лёгкую лаботу. Потому и лады наши лабочие, что зимой уйдут из угольных кальелов в тёплые мастелские.
— Ну, это мы ещё посмотрим, попов наших видел? Креститься будешь?
— Мы все будем клеститься, станем лусскими и дома постлоим, из блёвен, — поклонился Ма Вань.
— Как же с императорскими войсками воевать станете, они тоже китайцы?
— Но мы лусскими узе будем, потому и воевать смозем, не хузе васых людей. С такими лузьями воевать холосо, никто нас не победит.
— Интересная точка зрения, все сразу креститесь?
— Не все, только самые умные, — поклонился Вань.
Примерно через час до города стали доноситься миномётные хлопки, затем пошла ружейная канонада, слышались разрывы гранат. Через полчаса всё стихло, я не находил себе места, чертыхаясь на Ивана, оставившего рацию разведчикам. Потом вспомнил о передатчиках на пароходах и озадачил радиста. Тот быстро связался со своим коллегой на пароходе и прибежал сообщить приятные новости.
— Всё в порядке, собирают пленных и трофеи. До темноты обещают вернуться.
Возвращались наши победители уже в семерках, подгоняя колонны пленных. Задержались, как обычно, по причине переноски раненых и сбора трофеев. У наших отрядов потерь не было совсем, даже раненых. Командам стрелков на пароходах и катерах тоже нашлась работа, после миномётного обстрела самые сообразительные моряки попытались скрыться на своих кораблях. Успели отплыть всего семь парусников, но, сразу напоролись на пароходы, вернее беглый огонь наших стрелков. Под напором свинцового града, пробивавшего бумажные стенки корабликов, моряки принялись кидаться за борт или поднимали руки. Так и насобирали наши спасатели на речных парусниках двадцать пять мокрых пленников, затем повернули обратно. А паровые катера пристали к берегу, пользуясь небольшим весом и осадкой. В темпе, стараясь успеть до темноты, парни перенесли всё самое ценное на пароходы, из-за чего стрелкам пришлось возвращаться в город пешком. Пленников отправили налегке, а на берегу Палыч оставил тридцать стрелков, охранять трофейное имущество. Кстати, китайских кораблей оказалось не так много, как мы предполагали, всего шестьдесят восемь. Пленники успели рассказать, что было ещё столько же, но они отправились обратно. Они же сообщили общее количество морского десанта, восемь тысяч человек. Большая часть их успела скрыться в прибрежных зарослях. Общее количество доставленных пленников едва достигало тысячи, вместе с ранеными.
Уснуть, однако, нам пришлось не сразу, занимаясь до поздней ночи размещением и охраной пленных, установкой миномётов на прежние позиции. Я так забегался, что забыл о рожающей Валентине. И очень удивился, застав у себя в доме пять соседок, натопивших избу до банного жара.
— Что, воевода, — встретила меня повитуха Агафья, — позолоти ручку, дочь у тебя!
Мне вынесли закутанного младенца, дали подержать и утащили в женскую половину. Валентина чувствовала себя легче, чем после первых родов, смогла улыбнуться и пробормотала, — прости, что не сын.
— Да ты, что! — Не удержался я, — когда я такое говорил, даже не думай. Как можно не любить родного ребёнка, не волнуйся, поправляйся. Есть у нас любимый сын, и любимая дочь появилась. Отдыхай и выбрось глупости из головы!
Новорожденная оказалась спокойной, дала нам выспаться до самого рассвета. Но, с первыми лучами морозного солнца, меня разбудил Палыч.
— Вставай, молодой папаша, дела есть, — подождал он во дворе, пока я выйду, — Разведчики передают, китайская кавалерия бросила пушки и рысью движется к нам. Похоже, будут атаковать с хода. Я на передовую, займись снарядами и гранатами, патронов пока хватит.
В оружейных цехах кипела работа, мастера доводили до ума первые пять орудий из местной стали. Обещали к ночи выкатить их на оборонительные рубежи, лафеты к ним были уже готовы. Я занялся отправкой на передовые позиции всех запасов снарядов для пушек и миномётов, не успевая нарадоваться, что вовремя увеличили их выпуск. К обеду мы отправили артиллеристам полторы тысячи снарядов, из них три сотни фугасных, с большей дальностью выстрела, примерно на полкилометра. С этими снарядами мне пришлось отправиться к пушечным расчётам, чтобы на месте объяснить возможности новых боеприпасов. Там я воочию увидел появление передовых отрядов китайской кавалерии.
Отряд за отрядом, всадники в сверкающих латах выстраивались на опушке леса, в километре от нашей оборонительной линии. Судя по отсутствию обозов и каких-либо передвижений вдоль линии конницы, решение о предстоящих действиях уже было объявлено личному составу. Оставалось ждать их атаки, в глубине души у меня возникла идиотская мысль о начале мирных переговоров. Должны же китайские генералы понять, что воевать с нами невыгодно, сплошные убытки. Но, как я догадывался, решать это будут не военные. Тем более, после вчерашнего теракта, особых надежд на мирные предложения от китайцев можно не питать. Скорее всего, придётся добиваться мира американо-английскими методами, как они выражались, «языком линкоров», по-моему? Где-то так, примерно, за точность не ручаюсь. Подходили китайские кавалеристы очень дружно, за час их построения уже перестали умещаться на опушке леса, прилегающей к полям перед сопкой, где мы оборудовали наши позиции.
— Пять тысяч, — подошёл ко мне Иван, — скоро начнут. Ты, Андрей, отправляйся в город, не мешай. Боюсь я за наш тыл, как бы вчерашние убежавшие морячки не вернулись.
— С чего бы? — повернулся я к другу.
— Сколько пленных, вместе с ранеными мы привели?
— Девятьсот восемьдесят три человека, — мы с Вань Ма еле разместили непрошеных гостей по баракам.
— Вот и посчитай, не меньше шести тысяч бегает по нашим лесам, вполне возможно, связались с кавалерией и могут ударить нам в спину, пока мы азартно отражаем конную атаку. Иди, Андрюха, я справлюсь, прикрой нас с тыла.
В военных вопросах пальму первенства у Палыча я никогда не оспаривал, добросовестно исполняя его указания. Так и в тот день, собрал всех свободных мужчин, занялся размещением отрядов самообороны на южной окраине города. Шлюпы и катера, неплохо поработавшие вчера при атаке на моряков, снова вышли в бухту, курсируя вдоль берега. Как хорошо, что льда у берега ещё не было. Наши капитаны наверняка напугают противника своей активностью, не дадут китайцам выйти на открытое место, а в лесу не разгуляешься. Пока мы разместились у южной окраины, с востока послышались первые миномётные выстрелы. Они, видимо, и послужили сигналом для атаки моряков. Опушка тайги моментально расцвела разноцветными одеждами, толпы вражеских воинов повалили в нашу сторону.
— Жаль, пулемёта у нас нет, — успел произнести я, выбирая в оптическом прицеле первую мишень.
Минут пять, пока китайцы подбегали на рубеж прицельного ружейного огня, я стрелял один. Сперва пытался выбирать командиров, потом принялся стрелять по передовым бойцам, опустошая магазины, один за другим. Ребята помогали мне, набивая их патронами, но недолго. Моряки слишком быстро добежали на расстояние выстрела, горожане открыли огонь. На этот раз патронов не жалели и стреляли залпами. Дружные выстрелы трёх сотен «Луш» выкашивали нападавших целыми рядами. Один залп, другой, третий, передовые линии врага попытались остановиться. Но, задние ряды моряков напирали вперёд, выталкивая своих соратников под выстрелы. Вот, когда пришлось пожалеть, что у нас нет минометов, десяток выстрелов по тылам врага мог охладить горячие головы. Увы, бой разгорался, наши мужики перешли на беглый огонь. Китайцы падали, перешагивали через убитых и раненых, не останавливаясь, приближались к нашим окопам. Вот, уже различимы их лица, яростно искривлённые рты, руки с мечами и пиками, напряжённо выставленные вперёд.