Приближение моря ощутили все, запахом йода и свежим ветром, принесшим окончание бесконечного дождя. Выглянуло солнце, земля под ногами моментально превратилась из вязкой грязи в твёрдый такыр*. За считанные секунды одежда высохла, и наше движение вновь приобрело черты туристической прогулки.
- Смотри, Анемподист, - указал я Пискотину, сидевшему рядом на слоне, на открывшийся приморский городок, - вот и Кампот долгожданный. Как думаешь, сможем нанять судно для перевозки стражников в Беловодье?
- Боюсь, воевода, придётся драться, - Пискотин прикрыл рукой глаза от солнца, всматриваясь в раскинувшийся впереди город. - Кабы они наш склад не пожгли, или пароход не захватили. Смотри, вон дым слева, где склад. А в порту белые облачка, однако, от пушечных выстрелов. Надо спешить, Андрей Викторович.
Я рассмотрел указанные места в бинокль, действительно, в порту стреляли из пушек. Нужно спешить, гибель парохода поставит нас в незавидное положение. Командир взвода согласился со мной, и мы прибавили хода. Увы, ненадолго, через полчаса стало очевидно, что в городе нас давно ждут. Перед городскими воротами стояло небольшое войско, до двух тысяч пеших копейщиков, с лучниками по флангам. Видимо, они надеялись на поддержку крепостных орудий, на некотором отдалении гарцевала конная сотня, в ожидании неминуемого грабежа и преследования, бегущих врагов, то есть, нас. Наши новобранцы при виде такого соотношения сил заметно побледнели, но, в откровенное бегство не пустились. Зато их бывшие коллеги, ныне пленники, прибодрились и начали выкрикивать оскорбления и угрозы в наш адрес.
- Командуй, поручик, - кивнул я взводному, - будем пробиваться вперёд, к пароходу. Пора доставать миномёты.
- Есть, - козырнул взводный и побежал распоряжаться.
Не меняя ритма движения, караван продвигался вперёд, остановившись в полукилометре от противника. Там бойцы в темпе сгрузили оружие и отпустили наших хоботных "лошадок" вместе с проводниками. Новобранцы отправились в арьергард, прикрывать тылы, выставив механический заслон из пленных со стороны джунглей. А ветераны, соскучившись по настоящим сражениям, установили оба миномёта, что мы везли с собой, в темпе рыли окопчики, благо земля была мягкая. Поручик выслал четверых стрелков установить в полусотне метров заграждения из жердей от конницы, бойцы торопливо вырубали шесты из ближайшей бамбуковой рощи. Я выбрал себе небольшую возвышенность, куда отправился с верной сайгой, сказавшись взводному. Тот выдавал бойцам все запасы гранат, по два десятка на брата.
В бинокль с моего наблюдательного поста хорошо было видно недоумение на лицах командиров противника. Чего они ожидали, не знаю, возможно, бегства или сдачи в плен. Но, мы не оправдали их надежд. В результате, спустя полчаса с начала нашей подготовки, кхмеры решили атаковать. Вся двухтысячная масса пехоты двинулась мерным шагом вперёд, явно намереваясь ближе к нам перейти на бег. Сразу заработали оба миномёта, выбивая фланги атакующих, где находились лучники. Те ещё не стреляли, старясь подойти ближе. Их мы с поручиком опасались больше всего, думаю, бойцы тоже понимали опасность нескольких сотен лучников. Пока миномёты выбивали вражеских стрелков, я принялся, "под шумок", отстреливать командиров.
Погода стояла соответствующая, встречный ветер практически не сбивал прицел, мишени были ярче некуда. Давно мне не приходилось стрелять в таких удобных условиях. Старый оптический прицел привычно холодил правую бровь, магазинов с патронами в избытке, солнце стояло в зените, враг шёл, как на параде. Я начал с самых дальних мишеней, ехавших на великолепных арабских скакунах позади и левее пехоты, чтобы не попасть в клубы пыли, поднятой тысячами ног. Кто из них кто, угадывать некогда, потому я расстрелял всю группу из восьми ярко одетых мужчин. Затем перевёл огонь на офицеров, наступавших с войском. Когда никто из командиров не попадался на глаза, я не ждал удобного случая, стреляя в передовую шеренгу. Азарт боя затягивал, заставляя выискивать всё новые мишени для стрельбы.
Из-за этого, едва не пропустил атаку конницы, явно заскучавшей без боя. Ещё бы, как можно назвать боем атаку трёхтысячным королевским войском горстки безумных торговцев. Возможно, всадникам захотелось славы и трофеев, редких и дорогих русских ружей, уже получивших известность в Камбодже. Может, я преувеличиваю, покойный командир всадников просто захотел поддержать атаку пехоты, избиваемой миномётным огнём. Сейчас уже не узнать, что произошло. Но, вопреки логике, конница устремилась на врага, не дожидаясь, пока пехота сомнёт противника. Миномётчики попытались перенести огонь на приближавшийся отряд, но, не успели, всадники проскочили разделявшие нас полкилометра за секунды. Немного задержали атаку бамбуковые жёрдочки, собрав растянувшуюся в скачке всадников в компактный отряд.
- Гранаты! - скомандовал поручик.
Ветеранам не пришлось долго объяснять, что требуется. В сгрудившихся у самодельных заграждений всадников полетели осколочные гранаты. Не просто одна или две, а сразу десятки, гранат, образовав перед нашими траншеями настоящую завесу из поднятой земли и пыли. Я в это время судорожно пытался добить двух оставшихся командиров в конном отряде врага. Пыль затрудняла видимость, даже яркие одежды всадников еле виднелись из-за разрывов гранат. Уловив удобный момент, я смог попасть, наконец, в вертевшегося в седле командира кхмерской конницы и принялся перезаряжать карабин. Наконец, канонада прекратилась и оставшиеся два десятка невредимых всадников галопом поскакали обратно в город, едва не налетев на подбежавшую массу пехоты.
Когда до атакующих линий врага осталось двести метров, ветераны начали стрельбу из ружей по пехоте противника. Стреляли не спеша, тщательно выбирая цели, миномётчики установили постоянные прицелы и открыли беглый огонь, выкашивавший кхмеров десятками. Армии восемнадцатого века не сталкивались с автоматическим оружием и атаковали плотным строем, при таких условиях даже наши пятидесяти миллиметровые мины наносили ужасный урон. Несколько десятков выживших лучников попытались поддержать атаку товарищей и принялись стрелять по нашим позициям. Именно по позициям, на виду у врага так и не появился ни один из наших бойцов. Представляю, как чувствовали себя кхмеры, атакуя пустоту, несущую смерть.
Этими лучниками пришлось заняться мне, благо, те не могли ни сесть, ни лечь. Даже перебегать не догадывались. Моя стрельба стала походить на тренировку в тире по ростовой мишени, с оптическим прицелом, на расстоянии сто-сто пятьдесят метров. Я успевал лишь менять магазины, чертыхаясь, что Пискотин, лежавший рядом, опаздывает перезаряжать их. Но, в запасе оставались ещё два полных магазина, я спешил убрать лучников, пока они не достали бойцов и, едва не проморгал атаку с тыла. Громки крики и ржание лошадей за спиной, заставили меня обернуться. Чёрт побери, сзади нас атаковал ещё один отряд конницы, численностью до ста всадников. Видимо, командир кхмеров послал этот отряд в обход наших позиций, ещё до начала сражения. Сейчас всадники разгоняли предусмотрительно расположенных позади нас пленных стражников, пытаясь пробить к окопам. Новобранцы, охранявшие пленных, испуганно пятились в нашу сторону, ощетинившись копьями. Из окопа выглядывал поручик, взволнованный возможностью окружения.
- Давай двух человек с гранатами, - крикнул я ему, собирая в подсумок выложенные на земле гранаты. - Сам разберусь, не отвлекайся.
Поручик кивнул и скрылся в траншее, из которой вскоре выбрались два бойца с сумками. Вчетвером мы поспешили назад, к отступавшим новобранцам. Пискотин кричал, чтобы они ложились на землю, пинками укладывая их лицом вниз. Забежав вперёд, мы оказались в двадцати метрах между атакующими всадниками, уже пробившимися через разбегающихся пленников.