Год назад граф впервые появился на своём паровике в столице, очередной раз удивил привыкшую к новшествам публику. За годы выпуска конструкцию паровика отработали в Таракановке и Петербурге неплохо, модель вышла надёжная и мощная. Пришлось, как уже принято, подарить одну машину государыне и такую же наследнику. Павел, стараниями Никиты Сергеевича, в этом мире немного изменил свою, так сказать, ориентацию, с военной увлечённости в техническую. Не зря Желкевский с первых лет жизни в Петербурге искал подходы к наследнику, старательно маскируя свой воспитательный интерес. Ради этого провёл железнодорожную линию в Гатчину, телефон, подарил наследнику личный поезд, с бронированными вагонами. Павел Петрович, как известно, был сторонником твёрдой дисциплины и воинской мощи, которую, в качестве примера для подражания, в реальной истории нашёл у Фридриха, прусского короля.
Графу Желкевскому удалось показать молодому тогда наследнику эту проблему с другой стороны, устроив несколько экскурсий на свои заводы. Конвейер, с его чёткими поступательными движениями, строгая производственная дисциплина рабочих и вспомогательных служб, произвели на юношу должное впечатление. Потом была поездка с государыней на юг, в завоёванную Таврию, где Потёмкин показывал всем богатейшие земли юга России. Часть пути свита императрицы проехала по железной дороге, с восторгом наблюдая попытки всадников обогнать поезд. Через год Желкевский показал Павлу бронепоезд, продемонстрировав все его достоинства в полной мере, вплоть до стрельбы в упор по бронированным вагонам из пушек ядрами, чем окончательно склонил будущего императора от воинской муштры к инженерным занятиям. Используя весь свой талант убеждения, бывший офицер Советской Армии, Желкевский неоднократно разыгрывал потешные бои с применением новейших образцов оружия. И, смог заинтересовать Павла производством оружейных новинок, невиданных в Европе. Чтобы парню было, где играть в "стратегию", граф подарил наследнику небольшое оружейное производство.
На том "подарочном" заводе, отрабатывая технологию металлообработки, наследник вдоволь наигрался в командиры, замучил муштрой рабочих и мастеров. Одновременно, получил массу полезных уроков, невозможных в придворной жизни. На собственном опыте Павел увидел разницу между мастером своего дела и неопытным рабочим, когда в запале нетерпения выгнал строптивых мастеров и заменил их послушными крепостными. Никакое усердие не заменит умения поймать "сотку" при обработке детали, получить изделие с нужным допуском, не уводя в брак. Увидеть структуру дерева и не расколоть его при обработке, получить отливку нужного качества, определяя готовность расплава на глаз, по цвету. Характер наследника, столкнувшегося с подлинным мастерством, а не подхалимажем придворных, за годы работы на производстве, заметно изменился к лучшему. Он, человек неглупый, открыл для себя незаменимых людей, научился уважению к труду, уважению к человеку не по званию и происхождению, а по умению.
Да Никита, зная восхищение будущего Павла Первого Фридрихом Великим, в первую очередь из-за того порядка, что вбивался в прусские войска, решил продвинуться дальше. Он подсунул наследнику книжицу о новомодной теории "механистического государства". Там истинным благоденствием описывалось устройство государства, где люди, словно детали в машине, исполняют свои обязанности чётко и вовремя. Увлечённому техническими новинками, наследнику приглянулась примитивная и наглядная теория государства, напоминающая производственный участок. Где государю необходимо подобрать нужных людей на ключевых постах, собрать, так сказать, работающий механизм. После чего остаётся лишь давать указания, да "смазывать" механизм, чтобы страна процветала, и указания правителя выполнялись быстро и чётко. Теория примитивная, но, весьма популярная в восемнадцатом "просвещённом" веке, когда Екатерина Вторая переписывалась с вольнодумцем Вольтером, чем в полной мере и воспользовался Никита.
Постепенно, в игровой форме, используя заказанные статьи в газетах, купленных иностранцев, а чаще искреннее восхищение офицеров русским оружием, Никита годами вбивал в мозги наследника мысль, что русское оружие лучшее в мире. Благо, это соответствовало истине. Постепенно Павел убеждался, что не только оружие лучшее в мире, но и русская техника, русское производство и так далее. Благо, управление человеческим сознанием Никита освоил неплохо ещё в двадцатом веке. А тут требовалось немного, всего лишь показать товар лицом. Учитывая, что все "новомодные" экономические теории для Желкевского были школьной программой по арифметике, показать себя с лучшей стороны, Никита смог. Но, опытный интриган, Желкевский не увлекался, в политику не совался, в ближний круг государыни не лез, взятки совал исправно и кому нужно, богатством не кичился.
Зато добился с годами нужного результата, наследник усвоил основные законы экономики производства. В частности, твёрдо знал истину о превосходстве крупносерийного производства над кустарным и мелкосерийным. С той же точки зрения Павел, при подаче Никиты, научился оценивать и другие окружающие явления. Начиная с крупных сельских хозяйств, их превосходство перед крестьянским двором в стоимости и размере выращенного урожая. Заканчивая государственно-административным делением России. Где простые губернии соседствовали с Польским царством, наделённым особыми привилегиями. Никита смог довести до будущего императора немудрёную мысль, при таком разнообразии правил игры, в каждом регионе будет своя, пусть хорошая, но мелкосерийная экономика. А самую лучшую в мире промышленность, самую богатую экономику в России, можно построить только при унитарном государстве, когда все регионы станут равны, по крайней мере, в промышленности и торговле.
Павел, конечно же, увлёкся этой механистической теорией, мечтая пойти в этом деле дальше своего кумира Фридриха. А, коварный Желкевский, усиленно в этом царевичу помогал, демонстрируя свои достижения в поточном производстве, плановое развитие и прочие экономические приёмы. Популярно разъясняя будущему императору себестоимость продукции, её зависимость от хорошей логистики, теорию добавочной стоимости и многое другое. И, неоднократно намекал, что теоретизировать может каждый, а создать настоящее, сильное, механистическое государство - такой подвиг ленивым и недалёким европейцам не по плечу. Конечно, грамотный инженер из наследника не вырос, но, кое-что запало Павлу Петровичу в голову.
В первую очередь, важность промышленного развития страны, защита внутреннего рынка и русских патентов, как преимущественного развития производства, необходимость захвата русскими промышленниками и купцами внешних рынков. Но не только эти, чисто технико-экономические моменты. Павел Петрович, осторожно направляемый Желкевским, на фоне механистической и унитарной теории государства, постепенно приходил к убеждению применить унитарное построение государства на практике, в частности, в России. Рано или поздно, но Павел станет императором, а Никита даже "догадывался", что это состоится в 1796 году. Дату смерти Екатерины он хорошо запомнил по романам Тынянова. И, нашему интригану не составило особого труда в течение двадцати лет "капать на мозги" наследнику престола, сравнивая серийное отлаженное производство с огромной Россией, разделённой на княжества, царства, губернии и прочие самостийные минигосударства.
Результатом своих трудов Никита остался доволен, наследник вырос неплохим экономистом. Более того, старательно применял полученные знания в развитие механистической теории государства. Именно с позиции экономики, будущий русский император твёрдо выстраивал своё видение внешней русской политики. Россия, с подачи Желкевского, стала для Павла образцом серийного и крупносерийного производства, конкурирующего с европейцами. И, естественно, при прочих равных условиях, русский правитель будет лучшим в этой борьбе, если конкуренты не смогут выстроить у себя серийное производство. А, что нужно для этого? Правильно, нужно приложить все усилия, чтобы раздробить крупные развитые государства на мелкие. И, всячески мешать объединению небольших государств в крупные, сильные страны, способные конкурировать с Россией.