Кэт указала на Бивера, прерывая мое визуальное рассматривание.
— Это никогда не произойдет, большой человек.
И подарила ему чудесную чистую улыбку.
— Закачивайте оба, и, Кэт, не заставляй меня звонить твоему отцу, — поддразнил Роджер.
Она закатила глаза.
— Ты никогда не сделаешь этого. Теперь иди сюда. — Она заключила его в крепкие объятия.
— С днем рождения, принцесса.
— Эй, а я что, пустое место? — в свою очередь надулся Слим.
Кэт вырвалась, схватила Слима за воротник и обняла.
— О да, пустое место, но я всегда буду тебя обнимать, до тех пор, пока ты будешь заказывать доставку шоколада для меня.
— О, хорошо, по крайней мере, эти мудаки из цветочного магазина на этот раз не ошиблись адресом. Клянусь, как-то я заказал дюжину роз моей второй жене, и они закончили тем, что оставили их перед старой заброшенной церковью. Я должен был позвонить и наорать на них. Есть чертовски большая разница между Первой авеню и Первой улицей. — Он вздохнул и заключил ее лицо в свои окрашенные нефтью руки, в то время как она ярко улыбалась ему.
— Так она все-таки получила свои цветы?
— На самом деле, получила. Узнал позже, что она бросила их в мусоропровод.
Кэт рассмеялась, и это был мелодичный звук.
— Ой. И что ты сделал?
— Думаю, дюжиной красных роз не исправить секс с ее сестрой. — Он смотрел вдаль, наморщив нос.
Она хлопнула его по плечу.
— Слим, ты спал с ее сестрой?
— Они были близнецами. Откуда мне было знать, с которой из них я сплю?
Роджер и Бивер смеялись, когда она качала головой.
— О! Эй, Кэт, я хочу познакомить тебя с Нельсоном, — сказал Слим, вдруг вспомнив, что я стою здесь.
Ее глаза переместились туда, где был я, и счастливое, беззаботное отношение вдруг сменилось напряжением.
Она выпрямила спину и коротко кивнула мне.
Я протянула ей руку так же, как и Биверу.
— Я Тимбер Нельсон. Извиняюсь, что испортил твой день рождения, но эти придурки притащили меня сюда, — поддразнивал я.
Как только мы установили зрительный контакт, что-то в ней заставило мои внутренности сжаться. Я искал подсказку в моих спутанных воспоминаниях, но ничего не находил. Она наблюдала за мной усталыми глазами. Да, что-то в ней задело какой-то нерв глубоко внутри меня. Это были ее глаза. Мог поклясться, что видел эти карие глаза прежде.
— Я тебя знаю? — спросил я ее. И искал на лице любую тень узнавания, но ничего не было. Может быть, она просто похожа на кого-то другого. Но ее голос стал жестким, и она отрезала: «нет». Я видел, как глаза девушки метались по бару, явно в поисках выхода.
Как странно.
Кэт откашлялась, отказываясь снова взглянуть на меня.
— Приятно познакомиться, Тимбер. Дядя Роджер, не хочу быть грубой, но я на самом деле очень занята вновь возникшей инвентаризацией, увидимся со всеми вами попозже, ладно? — она так и не взяла мою руку, так что я просто опустил ее.
— Конечно, без проблем, дорогая. Не хотел, отрывать тебя от работы, — сказал Роджер, быстро целуя девушку в щеку, прежде чем она поспешила обратно туда, где как я полагал, была подсобка.
Бивер наклонился вперед на стуле.
— Интересно, что нарушает спокойствие ее задницы?
— Ты имеешь в виду «трусики»? — поправил Роджер.
— Девушки, девушки. — Бивер пожал плечами, как будто это объясняло его замешательство.
Слим нарушил паузу и сказал:
— Давайте возьмем выпивку, парни.
На этом мы втроем прошли в бар и уселись там. Два часа пролетели быстро, и я определенно был пьян больше, чем скунс. Что это вообще значит? Напиваются ли скунсы? Воняют ли пьяные люди? Я не слишком осторожно понюхал свои подмышки.
Нет, свежий, как стеклышко.
Я смотрел за девушкой, за Кэт, работающей за стойкой бара большую часть ночи. Я наблюдал, как легко она общается со всеми в баре. Все они, казалось, знали ее, и я предположил, что она местная. В ней было что-то, что определенно тянуло к ней. Магнетизм, который заставлял и меня хотеть узнать ее. Но она не даст мне шанса. Всякий раз, когда мой «Кроун» иссякал, она поручала Мелани подойти и налить мне. В один момент в течение ночи, в то время как весь бар объединился и пел «С днем рождения» для нее, я увидел, как она избавилась от оцепенения, в которое, как мне представлялось, я ее поверг. Я узнал, что ей исполнился двадцать один год. Она, казалось, помнит, что я все еще здесь, наблюдаю за ней. Я поймал ее глаза, вглядывающиеся в меня. Я сдался, пытаясь выяснить, откуда знал ее, или кого она напомнила мне. Хмельной туман в значительной степени мешал возникновению любых последовательных мыслей. Ну, любых мыслей за исключением тех, что эта девушка была красива, но не в традиционном смысле. Нет, не из тех красоток, что украшают обложки журналов. А того типа, что медленно просачиваются в вашу вселенную и захватывают вас. Того типа, что полностью поработит вас, и вот вам уже не хочется смотреть ни на кого другого. Ее красота была концом всего. Это было все, что вы когда-либо могли хотеть снова.