— Опять святая троица!
Гарбуз недоуменно поднял глаза.
— Да мы только что троих шпиков в подвал на Комаровских вилах определили. Без суда и следствия. А на этих приговоры есть?
— Нет. И дело не только в этом. На всех троих ордера на арест, и знаешь, чья подпись под этими ордерами?
— Откуда же мне знать, — пожал плечами Михайлов.
— Твоя.
— Что?!
— Да-да. Они подделали твою подпись и подсадили своих людей к уголовникам, чтобы склонить их к побегу. Я почему-то думал, одной «подсадной уткой» обойдутся. А тут размах. Кстати, как утверждает Яцкевич, один из троих — бывший полицейский. Антон Николаевич его узнал.
— Что предлагаешь делать?
— Готовиться к ночным событиям.
— Считаешь, побег состоится сегодня ночью?
— Думаю, что да. Час назад звонил из губернского комиссариата Стародорожников. Он ведает вопросами тюрем и судов. Выразил от имени губернского комиссара неудовольствие: мы-де плохо охраняем тюрьму. Этот звонок, видимо, надо расценивать как подтверждение слов Онищука.
— Не поспешил ли твой Стародорожников. Сколько наших людей сегодня привлекается в помощь тюремной охране?
— Восемь человек.
— Что так мало?
— Еще одно подтверждение, — улыбнулся Гарбуз. — Утром позвонил начальник тюрьмы и попросил прислать людей наполовину меньше обычного. Так что я не сомневаюсь: сегодня ночью.
— Да, пожалуй, ты прав. Готовь людей. Но все держать в тайне.
— Понятно. Через час я встречусь с Яцкевичем и оговорю детали. Хорошо, что он будет дежурить этой ночью: легче действовать.
— Где Антон Михайлович?
— Здесь, в штабе.
— Пусть заглянет ко мне. Он утром сказал, что знает двоих людей, которых кто-то из меньшевиков подговорил написать в газету жалобу на милицию. Я торопился в типографию, разговор пришлось отложить.
Через несколько минут появился Крылов-старший. Прошел к столу, вытер рукой пот.
— Жаркое нынче лето, как бы до засухи не дошло. Старуха моя каждый день из колодца воду на огород таскает.
— Как здоровье Елены Петровны?
— Какое в наши-то годы здоровье, — улыбнулся Антон Михайлович.
— Кланяйся ей от меня.
— Спасибо. В ближайшее время, как только попаду домой.
По всему было видно, что Крылов в настроении, и Михайлов не торопился переходить к служебным вопросам. Но Антон Михайлович сам сменил тему:
— Мне удалось выяснить, что к Захару Мацуле приходил Кравцов. Меньшевик. Ты его должен помнить: он еще до революции редактором газеты работал. Так вот, Кравцов попросил Мацулю написать в газету жалобу: так, мол, и так, в результате плохой работы милиции в городе на каждом шагу происходят убийства, грабежи и кражи. Милиция же не только никаких мер не принимает, но и выпускает из тюрьмы воров и хулиганов. — Крылов потянулся к графину, налил стакан воды и выпил. — Да, жарковато тут у тебя. — Он опять смахнул пот со лба и продолжал: — А два дня назад все тот же Кравцов приходил к рабочему железнодорожных мастерских Рагозину. Предлагал деньги и за это подбивал написать жалобу от имени рабочих.
— А почему Кравцов именно к Мацуле и Рагозину обратился?
— Мацуля — мелкий торговец, лавочник. Его даже выставляли по списку «мелкие лавочники» в Городскую думу. Ну, а Рагозин приглянулся только потому, что пьет. Конечно, получить жалобу на нас от рабочего — это для меньшевиков, что манна небесная.
— А что из себя представляет этот Кравцов? Чем он сейчас занимается?
— В Городской думе отвечает за печать. Кстати, он включен в состав делегации минских меньшевиков, которая 12 августа примет участие в работе совещания всякой контры в Москве.
— Подожди, Михалыч, я сейчас посмотрю список этой делегации. — Михайлов выдвинул боковой ящик стола и достал тоненькую папку. Раскрыл ее. Сверху лежал список. Провел по нему пальцем. — Ага, вот он: Кравцов Лев Спиридонович. — Взял из папки несколько исписанных листов и положил их перед собой. — Хорошо, что ты мне напомнил об этом совещании. Я подготовил статью в газету. Только попрошу Соню отпечатать, а то наборщики морщатся, когда мои каракули приходится набирать.
— Странно, — пожал плечами Крылов, — я всегда считал, что у тебя очень четкий почерк.
Михайлов взглянул на часы:
— Ничего. Вот-вот Соня придет с работы, а человек она у меня безотказный. Скажи, Антон Михайлович: Рагозин и Мацуля не согласятся, чтобы мы сослались на них, когда будем описывать в газете выходки меньшевиков?