Михайлов долго от души смеялся, вытирая набегавшие на глаза слезы. Потом вдруг оборвал смех:
— Сегодня ночью намечается побег из тюрьмы группы уголовников. Надо позаботиться, чтобы они далеко не убежали. Вы оба участвуете в операции. Жду вас здесь в полночь, а сейчас идите отдыхайте.
«С ОСВОБОЖДЕНИЕМ ВАС...»
Гарбуз настаивал, чтобы проведение операции в тюрьме было поручено ему. Михайлов понимал: он хочет искупить вину, на деле доказать, что понял свои ошибки. Когда все собрались, он, как о давно решенном, сказал:
— Действуй, Иосиф. Удачи вам. Жду известий здесь — мне надо привести в порядок кое-какие дела перед отъездом...
Вскоре после полуночи подошли к тюрьме. Большое, обнесенное стеной здание с крутыми башнями по углам выглядело в ночи таинственно и сурово.
Сквозь частый холодный дождь кое-как просматривалась часть двора — там тускло светился небольшой электрический фонарь. Скользя по узкой тропинке, вьющейся в некошеной траве, Гарбуз вел своих людей вдоль тюремной стены. Слева начался высокий деревянный забор. Его верхний срез тонул в темноте. Идущий следом за Гарбузом Алимов прошептал:
— Даже освещение выключили.
«А как же иначе, — не отвечая Алимову, подумал Гарбуз. — По всему видно, здесь они и пойдут. Но где же Яцкевич?»
Еще днем Гарбуз договорился с надзирателем, что тот встретит их у забора с тыльной стороны тюрьмы. Гарбуз шепотом передал по цепочке: «Стой!», сам же вместе с Алимовым двинулся дальше. Несколько десятков шагов — и они наткнулись на высокий кустарник. Из темноты навстречу им шагнул человек. Это был Яцкевич. Гарбуз тихо спросил:
— Как дела, Антон Николаевич?
— Пока все идет по плану. Едва стемнело, начальник тюрьмы с заместителем и двумя офицерами проделали лаз в заборе, — это метрах в тридцати отсюда, — оторвали несколько досок. Висят теперь на одном гвозде, для маскировки. План, скорее всего, таков: заключенных по подземному коридору проведут на задний двор, а затем выпустят через этот лаз.
— Там есть где спрятаться? — поинтересовался Гарбуз.
— Да. Такой же, как здесь, кустарник.
Гарбуз повернулся к Алимову:
— Роман, зови наших.
Через несколько минут подошла вся группа. Гарбуз отозвал в сторону Алимова и Шяштокаса и сказал:
— Значит, так: вы с хлопцами остаетесь у лаза. Когда эти мазурики станут вылезать — задерживайте их и ведите вниз к улице. Автомобили и повозки ждут там. Я пройду во двор, встречусь с нашими товарищами, и мы вместе в последний момент задержим тех, кто будет выпускать беглецов.
И Гарбуз двинулся в обратный путь вдоль тюремной стены. Недалеко от проходной пучками травы тщательно очистил сапоги, вытер носовым платком лицо. Постучал в калитку. Никто не отозвался. Тогда Гарбуз дотянулся до окошка сторожки и снова постучал. В полутьме мелькнуло чье-то лицо, а немного погодя калитка открылась. Охранник, наверное, спросонья, раздраженно проворчал:
— Ходют тут ночами, словно днем времени не хватает...
— Ладно ворчать! — перебил его Гарбуз. — Я заместитель начальника Минской милиции. Хочу проверить, как мои люди службу несут. Вот документы.
Охранник был не новичок, и ему уже не раз во время дежурства приходилось пропускать на территорию тюрьмы представителей милиции. Поэтому он, почти не взглянув на бумаги, впустил Гарбуза во двор, запер на засов калитку и тут же скрылся в своей клетушке. Гарбуз двинулся ко входу в здание тюрьмы. Высоченные стены, пустой двор, скупо освещаемый единственной электрической лампочкой, доносящийся откуда-то сверху скрип проволоки и мерный шум дождя — все это подавляло и навевало тревогу. Гарбуз, втянув голову в плечи, приблизился к двери и постучал. Послышалась негромкая возня, и вскоре в маленьком квадратном окошке, прорезанном посередине двери, показалось усатое лицо:
— Что угодно?
Гарбуз представился. Охранник взял у него удостоверение и исчез. Через несколько минут он пропустил Гарбуза в дверь и возвратил документ.
— Где старший милицейского наряда? — спросил Гарбуз, пряча удостоверение в карман.
— Я уже послал за ним, — ответил охранник и показал на скамью. — Посидите, он сейчас будет.
Не успел Гарбуз сесть, как появился Галкин: накануне Михайлов специально назначил его старшим наряда. Галкин предложил Гарбузу пройти в другой конец здания, где был выход во внутренний двор тюрьмы, охраняемый работниками милиции. Они молча шли по полуосвещенным тюремным коридорам. Шаги гулко отдавались в тишине, и казалось, что идут не двое, а гораздо больше людей.