Группа Дмитриева бесшумно растворилась в темноте. Алимов поставил двух сотрудников у калитки и приказал задерживать каждого, кто придет. С остальными двинулся к крыльцу. В темноте тщетно пытался разглядеть стрелки карманных часов. Для верности выждал немного и громко постучал в дверь. И тут холодный пот прошиб его. Отдернул руку от двери, словно та была раскалена. Он вдруг понял, что допустил непростительную ошибку. Его стук переполошит всех в доме, они подготовятся к худшему. «Черт бы меня побрал! — выругался Роман. — Как я мог забыть о веревке у ворот». Но делать было нечего, поздно спохватился. За дверью послышался шум. Глухой мужской голос тревожно спросил:
— Кто там?
— Милиция, откройте немедленно.
За дверью наступила тишина, затем напряженный слух уловил что-то вроде шепота и осторожные шаги. Алимов грохнул кулаком в массивную дубовую дверь:
— Откройте сейчас же, или мы будем вынуждены взломать дверь!
— Но, любезный, — послышался все тот же голос, — я же не знаю, тот ли вы, за кого себя выдаете. Как я могу открыть ночью дверь незнакомым людям?
Алимов понял, что за дверью просто-напросто хотят выиграть время. Он снова громыхнул кулаком:
— Последний раз говорю: откройте дверь!
В этот момент за углом дома послышались крики, и тут же ночную тишину вспорол грохот выстрела. «Из винтовки, — отметил про себя Алимов. — Значит, наши стреляют». Он громко приказал милиционерам:
— Взламывайте!
Но тут послышался негромкий металлический скрип и дверь открылась. На крыльцо вышел мужчина в халате.
— Гражданин Кравцов?
— Да. Что вам угодно?
— У нас имеется ордер на обыск в вашем доме. Пройдемте, пожалуйста.
Они вошли в дом. В первой комнате тускло светила керосиновая лампа. Недалеко от входа лежала перевернутая табуретка, а рядом стояло пустое ведро. Пол был залит. Очевидно, кто-то второпях опрокинул табуретку, на которой стояло ведро с водой. Алимов, глядя в глаза хозяину, спросил:
— Кто кроме вас есть в доме?
— Никого, — поспешно ответил Кравцов. — Супруга и дети в отъезде, я один.
— Вот ордер на обыск. — Алимов протянул Кравцову бумагу и, пока тот читал, спросил официально: — Имеются ли в доме оружие, контрреволюционная литература, посторонние лица?
— Нет у меня ничего и никого, — глухо пробормотал Кравцов. Даже при неярком свете керосиновой лампы Алимов увидел, как побелело его лицо.
— Ну что ж, — Роман повернулся к своим, — приступим. Ляхов, останешься здесь, у двери, остальные — за мной.
В доме было девять комнат на первом этаже и четыре на втором. Расставив людей так, чтобы блокировать все выходы, Алимов послал узнать у Дмитриева, кто стрелял во дворе. Оказывается, из окна, в котором был виден свет, выскочило ни много ни мало — семь человек. Всех их задержали, изъяли пистолеты и различные документы.
— Ложкина взяли? — спросил Алимов.
— Нет, Роман Петрович. Ложкина среди них нет.
— Значит, он в доме. Будем искать.
Обыск длился долго. Алимов сам осматривал комнату за комнатой. В камине нашли большой тайник. Там было оружие и контрреволюционные листовки.
— Ну, что теперь скажете, гражданин Кравцов? — спросил Алимов у хозяина. Тот молчал. Милиционеры методично осматривали дом, но Ложкин словно в воду канул. Алимов не выдержал:
— Гражданин Кравцов, где Ложкин?
— Какой Ложкин? — сделал Кравцов удивленное лицо. — Не знаю никакого Ложкина.
Алимов молча по крутой лестнице направился на второй этаж. В первой комнате стояли только диван, два кресла и низенький круглый столик.
Алимов и четверо сотрудников в сопровождении хозяина дома прошли дальше. Следующей на очереди была спальня. Нарядно убранная цветными шелками кровать, трюмо, заставленное разными флакончиками и коробочками. Слева от трюмо в углу — огромный платяной шкаф. Алимов, ни слова не говоря, взглянул на милиционеров. Те поняли его и быстро осмотрели комнату, не забыв при этом заглянуть в шкаф и под кровать. Один из них — высокий, худой солдат — сказал:
— Никого! Пошли дальше!
Алимов кивнул, но сам неожиданно шагнул к шкафу. Он обратил внимание, что задняя стенка шкафа прикрывает угол. Властно сказал:
— Помогите, братцы, оттащить эту бандуру. Милиционеры втроем отодвинули угол шкафа, а за ним — мужчина в кителе с браунингом в руке. Высокий милиционер звякнул затвором:
— А ну, вашбродь, бросай пистоль!