Утан пыталась заполнить трехлетний пробел в знаниях — конец войны, конец КНС и Республики… а теперь она получит еще и орешки с сиропом поверх неувианского мороженого.
— Как летит время, не правда ли? — сказал Скирата и прислонился к открытой двери. — Ад'ике? Заходите.
Атин и Фай вошли. Атин не привлек ее внимания — он выглядел как всякий охранник — мэндо, которого она ожидала увидеть — но Фай… Фай носил серо — алый доспех Геза Хокана, а она хорошо знала Хокана по Квиилуре.
Она уставилась на Фая. Возможно, она забыла какого был роста Хокан — тот не выделялся ростом — и она видела только броню.
— Ты все ещё жив, Гез. — проговорила она.
Она не знала, насколько забавно это звучало для мандалориан; таков был буквальный перевод их универсального приветствия, «Су куэ'гар».
Фай хихикнул и стащил шлем.
Скирата усмехнулся.
— Как говорится — один взгляд стоит тысячи слов.
— Сюрприз! — объявил Фай. — Скучали по мне, мэм?
Утан лишь медленно приложила ладони к щекам и внимательно посмотрела на него. Реакция была неожиданно светской, не той, что ожидал от нее Скирата.
— Вы меня спасли не для того, чтобы я продолжила уникальные исследования по нейтрализации Феттовских клонов, не так ли? — наконец произнесла она. — Так, чисто женская интуиция…
Фай уселся напротив. Если присмотреться, было видно, что он двигался прихрамывая и подергиваясь; он все еще испытывал проблемы с равновесием и координацией, но уверенности у него было до небес. Было видно, что он снова ощущает себя опытным солдатом.
— У нас есть имена. — заявил он. — Жены, добрая одежда, банковские счета и всё прочее.
Скирата до сих пор не мог сказать, когда Фай насмешничает, и когда он становится убийственно серьезным, но в любом случае — звучало это неплохо.
— Это месть? — спросила Утан.
Скирата уважал тех, кто мог не сломаться, обнаружив что его, с самого начала, водили за нос.
— Итак, вы в самом деле хотите убивать клонов, или же вы просто пытаетесь решать загадки, Доктор?
— Почему вы спрашиваете?
— Потому что не могу представить, чтобы разумное существо искренне хотело убивать незнакомых ему существ без причины. Так что или вы тяжело больной шабуир, или вы типичный ученый, который хочет что — то сделать, не особо задумываясь о последствиях.
— Или… — подхватила Утан, — Я могу быть патриоткой, которая не хотела… не хочет, чтобы моей планетой правила корускантоцентричная диктатура, и которая поэтому использует свои умения, целясь в её армию.
— Здорово сказано. Не возражаете, если я это запишу?
— Вы читали бы мне эти лекции на тему морали, если бы я просто собирала бластеры, из которых стреляют в ваших клонов?
— Может быть. — Скирата попытался представить — что могла бы любить, и о чем могла заботиться эта женщина, но это было почти также трудно, как догадаться о том, что может разжалобить каминоанца. Он решил попробовать самое примитивное. — У вас есть дети, Доктор?
— Нет.
Он мог это предположить, но он был уверен, что долю секунды она колебалась. Она могла лгать… или же это была больная тема. Он присматривался к ее глазам, выискивая сокращения зрачков или же легкие движения, которые выдадут эмоции.
— А вы хотели детей?
Вновь легкая пауза. Она моргнула.
— Когда — то. Но потом жизнь решила по — своему, и в следующий раз, когда я об этом задумалась, было слишком поздно.
«Есть.»
— Так вот, эти клоны — мои сыновья. — Голос Скираты был мягок и доверителен. Теперь он знал, на какие кнопки жать. — Не образно — буквально. Я их усыновил. Они мои дети, и я люблю их, и они мой второй шанс обрести настоящую семью. Я намерен забрать их из армии, и мне будет до шаба, если Корускант провалится в мусорный пресс — если при этом ничего не случится с моими мальчиками.
— Мы здесь заключаем сделку?
— Нет.
— А…
— Я просто хочу, чтобы вы понимали мотивы, доктор. Мне плевать на Республику потому что я — мандалорианин. Мандалориане не любят быть стадом. Республика хотела насаждать её сияющую демократию всем подряд, джедаи поддерживали её властной рукой — потому что они всегда лучше знали, что нужно простым смертным вроде нас. Нет, я бы предпочел сражаться за сепаратистов, но на этом фронте были мои сыновья. И они там до сих пор. И есть кое — что что, в чём вы можете мне помочь.
— А почему я должна захотеть помогать?
— Вы ещё, не слышали чего я хочу. — Скирата потрепал Фая по голове и жестом попросил Атина снять шлем. — Эти милые парни стареют вдвое быстрее чем вы или я. Я хочу, чтобы это несправедливое положение вещей прекратилось.
— Вы хотите, чтобы у них был нормальный срок жизни.
— Да.
Утан несколько секунд смотрела на них, а затем уставилась в похожее на бойницу окно. Возможно, ее тревожила девственная белизна снаружи. Кириморут был насколько это было возможно далеко от цивилизации, среди дикой природы, которая напоминала людям как бесконечно одиноки и незначительны они на фоне великого механизма галактики. Утан могла бы справиться с этим, в своей дорогой секретной лаборатории, на заштатной планете вроде Квиилуры, но сейчас опереться ей было не на что, у нее не было рядом союзников и не было гарантированного билета домой.
— Что я буду с этого иметь? — поинтересовалась она.
— Сказано, словно настоящим мэндо'ад. — улыбнулся Скирата. — А вы как думаете?
— Зная вашу породу — хотелось бы ещё пожить.
— Док, не надо играть передо мной ледяную королеву. Я жил среди каминоанцев. Я знаю что такое лед. Кончайте с осиком, и говорите мне, что вам нужно. Вы уже свободны от республики, сепаратистов и даже от нашего нового императора.
— Я хочу вернуться домой. Я потеряла почти три года жизни в той камере.
Скирата думал что она захотела бы кредитки, или, по крайней мере, забрать с собой свои работы — она хотела бы этого, он был уверен, но ее первой реакцией было попросить вернуться домой.
А может ли он позволить ей уйти?
Нет, пока есть клон — солдаты, уязвимые для ее биооружия. У нее не было шанса закончить свой нановирус до того, как Команда «Омега» выкрала её с Квиилуры, но тот был вполне рабочим, насколько ему было известно, а в армии всё ещё было полно клонов Фетта.
— Пойдем иным путем. — сказал Скирата. — Чего вы хотите от жизни? Быть богатой? Знаменитой? Уважаемой в академических кругах? Спасать галактику от болезней и страданий?
— Если бы я была наивна — я бы сказала, что это попахивает отчаянием…
— Я пытаюсь понять — сколько информации я могу спокойно вам передать, без того чтобы вы стали угрозой.
— Если у вас есть данные — вам не понадобилась бы я.
Скирата знал этот тон. У Утан была та же страсть к решению загадок — в лучшем случае не обращая внимания на мораль, в худшем не стесняясь жестокости — что и у Ко Сай, Ненилина и прочих. Она жаждала знания, и это было ее силой. Что ж, у него тоже есть знание. Он включил инфоэкран на столе.
— Взгляните сами. — пригласил он.
Утан помедлила немного, вызывающе глядя ему прямо в глаза, но потом любопытство взяло верх, и она медленно повернула голову, чтобы посмотреть в экран. Скирата вытащил пару жевательных полосок руик — корня и неслышно отступил назад.
— Валяйте, док. Смотрите.
Она так и сделала. И она не была игроком в сабакк; лицо выдало ее чувства. У нее был вид голодного ребенка, которого пустили на пир. Поначалу она прокручивала данные на экране не торопясь, потом все быстрее и быстрее, и, наконец, она откинулась на стуле, глядя на него, и задохнувшись от волнения.
— Вы тут… собрать все это…
Скирата пожал плечами с видом «я — всего — лишь — простой — наемник».
— Ну да, собрали.
— Как вы всё это нашли?
Мы перерыли кучу всего за последнюю пару лет. Камино, «Арканиан Микро», «ГенеСкульпт», «ТераГен», Республиканская Администрация Агрокультур и Животноводства, «Центр Планирования Популяции» Кхомма, «Институт Здоровья» Колумуса, Лур, исследования, всё ещё ведущиеся в ведущих республиканских университетах — не так уж много осталось данных по клонированию и геному разумных и неразумных, которые бы мы не утянули. — Скирата эффектно выдержал паузу, прежде чем упомянуть бывшего нанимателя Утан. — Даже из Гибаданской Академии Жизненных Наук. Просто мы не совсем представляем, как сложить все это вместе, чтобы добиться нужного нам результата.