Выбор Скираты сузился до одного — единственного.
— Мы как раз обсуждаем как вытаскивать Джилку.
Вэу поднял бровь. Остальные промолчали.
— Мы не можем вытащить ее из здания РСВБ силой, потому что это чересчур рано привлечет к нашим играм массу нежелательного внимания. — Ордо вытащил деку.
— Мы заставим их самих вынуть ее из камеры и украдем ее при перевозке.
— Ты уже составил план. — хмыкнул Гиламар.
— Разумеется. У меня есть доступ к кодам республиканской разведки. Если мы точно все рассчитаем — я просто создам подложный запрос на перевод между тюремными комплексами респ — разведки. А потом мы перехватим транспорт в пути.
Скирата махнул в сторону Вэу.
— Да, но вот этот Первый Ум Галактического Города уже сказал Зею, что мы хотим ее утащить.
— Двойной обман. — хмыкнул Вэу. — Когда он услышит, что это случилось, он не будет гадать, не ввязались ли мы в это по какой — то сомнительной причине, и не станет копать глубже. Он считает, что я все еще шпионю за тобой. Он кивнет, и скажет: «Да, это Вэу делает за меня деликатную работу, а заодно он утер нос этим клоунам из Разведки и РСВБ». Не так ли?
Скирата запустил пальцы в волосы.
— Ладно; что сделано, то сделано, а теперь нам остается только подчистить все как можно лучше.
— Отлично, устроим еще и тройной обман. — заявил Ордо. — Транспорт перехватывают сержант Вэу, ты и я.
— Если они купятся на твой запрос.
— Не успеешь и глазом моргнуть. Мы это устроим за час. И попробуй сойти за сепаратиста.
На лице Вэу не дрогнул ни один мускул.
— Я выдам свой самый убедительный джабиимский акцент.
Бесани выглядела притихшей. Она явно начинала привыкать к постоянно высокому уровню безумного риска.
«Дай ей еще месяц…» — подумал Скирата — «…и она ни в чем не уступит остальным.»
— Пошли, дочка. — сказал он, принимая сумку из ее рук, с самой успокаивающей улыбкой, которую мог изобразить. — Посмотрим, где тебя разместить. Это всё?
Она кивнула.
— Да. Не знаю, что сейчас делать с квартирой…
— Брось ее так, как она есть. — посоветовал он. — Если ты исчезнешь полностью, то это лишь привлечет внимание. Впрочем, подать на увольнение с работы может быть неплохой идеей…
Это оказалось болезненным. На краткий миг в уголках ее глаз мелькнула горечь.
— Я сошлюсь на личные проблемы. С моим сожителем. — сказала она, принимая сказанное, словно опытный актер. — Семейными делами они обычно не интересовались, и не сразу поймут, что я не совсем та женщина, которой казалась.
Скирата не знал как это воспринимать. Когда Бесани открыла сумку и переложила содержимое в шкаф, в комнате которую он держал для Ордо, это рассказало Скирате что для Бесани было действительно важно. Ее подсознание, должно быть, подсказало ей — без чего она не сможет обойтись, и, кроме нескольких комплектов белья, она запихнула в сумку не безделушки и косметику — несколько снимков, носители с данными, и ее бластер.
Она поставила проектор голоснимков на откидной столик.
— Цена за путешествия налегке. — заметил Скирата.
— Да, после сегодняшнего я куда лучше понимаю мандалориан. — Она открыла проектор и включила его. — Если ты не можешь это унести — это обуза, а если это легко можно заменить — оно не стоит сожалений.
— Ты вышла замуж за мандалорианина. Как ты думаешь, кем это сделало тебя?
Это, наконец, рассмешило ее и заставило просветлеть ее лицо..
— И мне придется носить броню, верно?
— Только самый лучший бескар. Для моих девочек — все самое лучшее.
В некоторых культурах снимки сохранялись на листах флимси, статичными и безмолвными. Когда — то Скирата считал, что это жалкая замена двигающимся говорящим трехмерным голообразам, но он обнаружил, что в тяжелые времена с ними легче иметь дело. Статичная картинка была жестко привязана к прошлому, она делала недоступным изображенное, открыто заявляя что те времена и те мгновения давно ушли. Голокартины же причиняли боль; боль особого рода — от присутствия людей такими, какими они действительно были, словно они могут ответить, если с ними заговорить или отозваться на прикосновение. Это была жестокая иллюзия. Статичные двумерные картинки ясно напоминают тебе, что все кончено. Голообразы же просто издеваются над тобой, вытаскивая в настоящее уже недоступное прошлое.
— Хотите посмотреть на моего отца? — спросила она. — Первого…
— Я польщен быть вторым. — ответил Скирата. — Да, я буду рад увидеть твоего отца.
Ее отец, Норлин Веннен, вновь ожил на несколько мгновений в движущемся голооблике.
— Ты идешь, Бес? — его изображение улыбнулось и махнуло рукой, словно у него было что — то удивительное, что он хотел показать ей. — Спорю, ты никогда ничего подобного не видела…
Бесани рассеянно улыбнулась.
— Это были пещеры драгоценностей Бирсингриала, мы туда выбрались в его отпуск. Мне было десять, насколько могу вспомнить.
И она могла сотни раз отвечать ее отцу, но он так и не услышал бы и не ответил. Она смотрела на десятилетнюю себя, которая подбегала к нему, и, что — то возбужденно лопоча, скрывалась в переливах рубинового и изумрудного света.
— Я тоже так делал. — тихо проговорил Скирата.
— Это была наша последняя совместная поездка — до того, как моя мать нас оставила.
— У нее был повод?
— Да, был, но его имени я не помню.
Скирата не стал это комментировать.
— Хочешь взглянуть на мои? — Он протянул ей маленький проектор, который он всегда таскал в поясе и щелкнул клавишей. Сетка из маленьких изображений повисла в воздухе, предлагая ей выбрать и увеличить нужное. Он очертил ей группы картинок. — Вот этот парень в зеленой броне — Джусиковской броне — мой приемный отец, Мунин. Здесь все мои водэ по старым заданиям. Мои дети — все, клоны и неклоны — и Камино. Кучу вот этих снял Вэлон. Он считал, что мне может понадобиться свидетельства для защиты, если я решу нарезать на филе еще одного каминоанца. — Он показал на снимок, где он сам, в окружении шести одинаковых маленьких мальчиков с серьезными лицами, разбирал на столе длинную бластерную винтовку. — Мне было достаточно показать им лишь один раз. А тут несколько моих коммандо на учении… да, это «Тэта», первая команда Дармана. Бедные маленькие шабуире — сейчас они все мертвы кроме него.
— А почему Ордо всегда спит, укрывшись с головой? — спросила Бесани.
Скирата чуть рассеянно посмотрел на голообразы и поставил голопроектор на шкафчик.
— Натурные артиллерийские тесты. Чтобы увидеть, как маленькие дети будут реагировать на грохот и потрясение. После этого он не переносил ночные каминоанские штормы, и всегда прятал голову под одеяло. Странно; ни один из его братьев так не делал.
Она ответила ему долгим взглядом, который он не мог до конца понять, и ненадолго он задумался — не решила ли она, что он хочет напомнить ей, что ее беды ничто, по сравнению с тем, что вынесли Ордо и его братья. С другой стороны, она просто могла попытаться представить себе закрытый мирок Камино и небольшую разношерстную группу мандалориан, которые должны терпеть друг друга много лет, независимо от того, как они ладят между собой, воссоздающую, вдали от дома, пусть и искаженный, но все же маленький форпост своей культуры — просто для того, чтобы сохранить здравый рассудок.
«Кто кого спас? Кто больше нуждался в атмосфере мандалорианской этики — наши мальчики, или мы сами?»
Тонко вылепленное лицо Бесани вновь тронула грустная улыбка.
— Не позволяй ему погубить себя.
— Он Ордо. — ответил Скирата. — Он решил что не позволит, чтобы это случилось с ним, когда ему было еще два года.
Да, «Нулевые» — и все его клоны — прошли долгий путь. И им предстояло зайти еще дальше.
* * *
Сектор Л–32, Галактический Город, часом позже.
Ордо вынужден был отдать Вэу должное — тот выглядел крайне убедительно.
С бескомпромиссно короткой стрижкой, отличающейся от бритья налысо только тем, что он не сиял голым скальпом, и слегка затонированным минивизором с ВИДом того типа, что предпочитали в среде работников охранных служб, он выглядел весьма убедительно. Строгая черная деловая куртка дополняла картину. Это говорило «не связывайся со мной». Он выглядел республиканским боевиком самого устрашающего рода, безмолвным и беспощадным.