Сбудутся мечтания этих юных дней.
Стоя на заре столь ранней, столь короткой,
На дорогу я смотрю, что кажется мне долгой.
На тропинку звёзд я на небе гляжу
Да о своей судьбинушке снова я ропщу.
Вуаль тумана светлого покрыла верх берёз.
Ах, как же на душе моей тесно вдруг от слёз.
Не скрывай же от меня, долина звёздная,
Куда же мне свой путь держать, где звезда моя... слёзная...
Накинув на плечо камзол, Владимир прогуливался в саду у дома Татьяны. То раннее утро ещё не совсем наступило. Рассвет был прохладным, слегка туманным. Розовые разливы на облаках опьяняли очарованием. Владимир невольно остановился, любуясь видом и показавшейся тропою звёзд.
Он на миг словно перенёсся туда, ввысь небес. Оторвавшись всей душой от земного, волнующего, Владимир дышал всё свободнее. Его сердце билось спокойнее,... мирно,... желаннее... Такого покоя он не ощущал никогда и осознал резко, что именно этого и хочет. Его возвращение в реальность с новым чувством было таким же резким.
Услышав голоса слуг на дворе у дома, Владимир поправил белокурый парик, который будто соскользнул чуть назад. Он оставался стоять неподвижно, делая вид, что продолжает любоваться видом и ничего иного не замечать...
-А, - протянул один из слуг. - Это ж тот! Ну, как его,... который уезжал, или тот раненый?
-Так вроде раненый уезжал, не вышло у него сердце завоевать нашей Татьяны. А этот, поди, более удачлив, - смеялся другой слуга, после чего их голоса стихли, и о чём говорили — слышно не было.
Оглянувшись, Владимир увидел, как они скрылись за угол дома.
-Глупцы, - усмехнулся он...
Почему-то сразу захотелось вернуться в дом, что он и сделал. Пройдя в столовую, где в тот момент Татьяна распоряжалась насчёт завтрака, он дождался, когда служанка выйдет и закроет к ним дверь.
-Татьяна Алексеевна, - с неловкостью встал он перед нежно улыбнувшейся хозяйкой дома и поцеловал её руки, взяв их в тёплый плен ладоней. - Великодушно прошу простить за всё.
-Вы уезжаете? - с волнением смотрела она.
-Вижу, плохо спали, - заметил он, стараясь быть нежнее, чтобы Татьяна не расчувствовалась совсем, но всё шло иначе.
-Я не спала. Я рыдала. Я, - здесь она резко повернулась спиной и схватила лежавший на краю стола кружевной платочек.
Татьяна не могла сдерживать начавшихся вновь слёз. Не вынося боли за неё, Владимир прикоснулся к плечам. Ничего не говоря, он повернул Татьяну к себе лицом, но она лишь мотала головой и пыталась осушить непослушные слёзы.
-Иван... Настя, - только и смогла проговорить она, как Владимир прикоснулся губами к её губам, долго целуя.
Подглядевшая в столовую служанка раскрыла широко глаза и скорее закрыла дверь. Услышав звук двери, Татьяна вздрогнула и отошла в сторону, высушивая слёзы вновь:
-Зачем?... Зачем Вы сделали это?
-Простите, Татьяна Алексеевна, не смог сдержаться, - вновь смотрел он виновато.
-Не делайте больше этого... никогда, - умоляюще звучал её голос.
-Обещаю, - выполнил Владимир поклон.
Он стал смотреть за окно рядом, где солнце уже возвышалось над верхушками берёз, и тихо говорить:
-Исчезла твёрдость, справедливость, благородство, умеренность, родство, дружба, приятство, привязанность к божию и к гражданскому закону, и любовь к отечеству; а места сии начинали занимать презрение божественных и человеческих должностей, зависть, честолюбие, сребролюбие, пышность, уклонность, раболепность и лесть, чем каждый мнил своё состояние сделать и удовольствовать свои хотении*...
-Что Вы... Вы не правы. Есть и дружба великая, и любовь, и благородство, - с удивлением взглянула Татьяна, видно успокаиваясь.
-Это сказал мой друг... Я познакомлю Вас с ним при встрече, - улыбнулся Владимир. - Увы, как бы ни было грустно, он во многом прав, считаю я. Он кабинетный человек, пишет историю России. Образован, философ. С ним интересно вести беседу.
-Я бы с удовольствием пообщалась с ним, - вздохнула Татьяна. - Только бы разрешилась вся эта история благополучно. Нельзя Настеньке такие переживания, понимаете?
-Я постараюсь всё исправить, - серьёзно ответил Владимир.
Они ещё некоторое время смотрели друг другу в глаза, но молчали. Только, как часы стали бить время, Владимир поспешил незамедлительно откланяться...
* - М. М. Щербатов, «О повреждении нравов в России.»
Глава 33
После долгой скачки по единственной дороге Иван остановил коня на перекрёстке. Вокруг не было видно больше никого. Надежда, что похитители скрылись именно в эту сторону, таяла с каждой минутой, и всё же Иван поддерживал себя размышлениями. Он лишь догадывался, кто и почему похитили Настю, куда везут, потому и держал путь к Петербургу. Одно лишь желание руководило им сейчас больше всего: успеть нагнать врагов до прибытия в столицу...
Это пересечение дорог казалось тем самым пересечением судьбы, когда ответов на сложившиеся загадки пока нет, а выбор предстоит совершить немедленно, надеясь лишь на то, что выбранный путь окажется верным. Не долго размышляя, Иван пришпорил коня и помчался было дальше.
Несколько раздавшихся вокруг выстрелов и пыль из-под копыт — всё, что запомнил Иван, рухнув на землю и ударившись об неё головой. Когда же сознание стало к нему возвращаться, набегающей волной по телу прокатилась боль, ударяя в голову и грудь...
-Очнулся что ли? - послышался будто приближающийся издали чей-то хриплый голос.
-Ты пока его не трожь, - прозвучало предупреждение ещё кого-то.
Кто были вокруг, Иван пока не понимал. В глазах было мутно, света мало и казалось, лежит на чём-то, что быстро крутится или уносит его куда-то...
-Где я теперь? - простонал Иван, и увидел склонившуюся над ним пожилую женщину.
Она вытирала влажной тряпкой его лоб и казалась заботливой. Стоящий подле пожилой мужчина чуть помолчал и усмехнулся:
-Надо ж... Теперь... Эк тебя Бог бережёт, коль не в первый раз в такое попадаешь. От одной раны не оправился, уже и другую прихватил. Откудова такой будешь?
-Ну, дед, не разглагольствуй. Видишь, дурно ему ещё, - недовольно высказалась женщина. - Доктора надо, слышишь?
-Не довезём ведь, - махнул рукой мужчина, и Иван через режущую боль вымолвил:
-Императрица... Екатерина Алексеевна... Скорее...
-Что? - так и застыла женщина на месте.
Далее Ивану показалось, прошла вечность... в тишине,... покое, пока чья-то горячая рука не стала прикасаться к его рукам, груди и лицу. Странные ощущения. Головокружение. Иван всё быстрее и быстрее возвращался в сознание, издавая стоны от невозможности терпеть усиливающуюся боль...
-Нет, - послышался голос совсем иной женщины, чем слышал до этого, и тут же вспоминал своё последнее пробуждение Иван. - Плохо дело...
-Ты же знахарка, - удивлённо молвил голос мужчины, и Иван помнил его уже.
Только отреагировать пока никак не мог. Тело не слушалось, словно онемело, а малейшая попытка пошевелиться погружала будто в какую-то бездну. Иван старался терпеть всё, что с ним происходит, держался и прислушивался к происходящему. Он не раз ловил себя на мысли, что часто молится и просит Бога помиловать, простить,... помочь...
Время казалось вечностью, наполненной невыносимой мукой. Иван долго ещё не мог понять где он, с кем и вернётся ли когда в прежнее состояние. Когда же сознание вновь стало возвращаться, когда же Иван снова стал слышать разговаривающих возле, он почувствовал, что находится в совсем ином месте...
-Тише, тише, - послышался нежный голос государыни, а по руке — мягкое поглаживание.
Глаза Ивана дрогнули. Он попытался их открыть, но веки были тяжелы. Тело всё ещё болело, но меньше, будто находилось под покровом некой защиты. Иван понял, где он, очень быстро, и Императрица с теплом души пояснила: