Посмотрел. Две дамы и солдат в «уазике», «уазик» в пятнадцати метрах от места нашего стояния, на краю небольшой лужайки, двери раскрыты. С нашего берега машину не видно, кустарник заслоняет. Рядом с «уазиком» трое: двое с автоматами, один с «ПК», стволы нацелены на пленных. Выглядят хлопцы вполне военно – сразу видно, что у брата одолжил. Чуть позади – джип. За джипом торчат еще двое: какой-то мелкий тип в маске, судя по всему, подросток, и округлый рыхловатый мужлан в «гражданке» и тюбетейке, на вид вполне миролюбивый и добрый. Черноволосый, бородатый, чем-то даже на раввина похож. Но зачем-то внимательно меня рассматривает. Я бы даже сказал, с каким-то нездоровым интересом. И что это во мне такого? Деталь: мужлан без оружия. Странно…
Прапорщицы – женщины до тридцати, выглядят на все шестьдесят. Лохмотья обмундирования, опухшие лица, места живого нет. Я не закипаю, нет, – знаем мы, что такое плен, и не понаслышке. Пленная молодая женщина… это, братья мои, просто ужас. Даже и говорить не стоит, чего они там с ними вытворяли. То, что дожили до обмена, – просто чудо! Солдат – тощий пацаненок, тоже в лохмотьях, с потухшим взглядом зомби, правая рука на грязной перевязи.
– Тебе все понятно, Костя?
Мне все понятно, условия простые. Носилки есть? Пленные ходячие? Есть. Ходячие. Как-то недосуг было по ногам стрелять. Хорошо. Я стою здесь – гарант. Двое пленных берут один труп на носилках и тащат сюда. Потом возвращаются за вторым трупом на носилках. Вместе с ними уходит одна женщина. Когда пленные со вторым трупом доходят до середины речки, уходит вторая женщина. Мы с Турпалом выходим из-за кустов и стоим рядышком, в секторах наших спецов и Турпаловых снайперов. Как только пленные с трупом ступают на их берег, уходит солдат. Мы стоим, из наших никто не перемещается. Турпаловы люди грузятся, начинают движение. В этот момент Турпал ныряет в кусты, а я возвращаюсь.
– Все понятно. Все толково придумал. И себя не обидел, и нас уважил. Только тут один маленький нюансик…
– Маленький – кто?
– Проблемка небольшая… Надо последовательность чуток подкорректировать.
– Не понял? Что тебе не нравится, Костя?
– Да нет, все нравится… Только тело – одно. Второго похоронили.
– Ты шутишь, Костя?
– Разве такими вещами шутят?
– А мы как договаривались? Два живых – на два живых. Два трупа – на один живой…
– Да мы и привезли – двоих! А в Шалунах Руслана Шарипова родственники забрали и похоронили. Выйди из кустов, глянь – вон старейшины его рода стоят. Они подтвердят…
– Нет, я не понял – че за дела, Костя? – Турпал на упоминание о старейшинах не отреагировал. – Мы как договаривались?
– Слушай, ну я же тебе говорю – тут старейшины…
– Да че мне старейшины? Я с вами договаривался, при чем здесь старейшины?!
– Погоди, брат. Ты послушай…
– Я тебе не брат, Костя. Волк собаке братом не может быть. Ты слова выбирай.
– О, господи… Ну, извини… Давай чисто по-человечьи… Мы тебе привезли два тела. Одного забрали люди, похоронили. Вон они стоят – ты выгляни, поговори с ними! Ты все равно бы отдал им тело. Считай, мы тебе время сэкономили. Помогли…
– Мне от вас помощь не нужна. Я сам себе помогаю.
– Хорошо, хорошо… Ну ты хоть со старейшинами…
– И со старейшинами я говорить не собираюсь. Кто они мне такие? Я с вами договаривался. А вы не выполнили условия. – Турпал перестал улыбаться, в пустых глазах появились какие-то нездоровые огоньки. – И что мы теперь будем делать?
Хороший вопрос. Главный мент Шалунов, похоже, был прав… А ты теперь думай, психолог хренов, как с этим маньяком прийти к консенсусу. Только быстро думай, времени в обрез. Вот засада! Почитать бы историю его болезни – коль скоро таковая (история, а не болезнь – болезнь налицо!) вообще существует в природе. Что же там у нас за психотравмирующий фактор родом из детства?…
– Давай что-нибудь придумаем, Турпал… Давай так: ты погоди маленько, мы прокатимся обратно в Шалуны. Скажем старейшинам, что ты отказываешься верить на слово и… заставил нас выкопать тело Руслана Шарипова…
Турпал склонил голову влево и напряженно замер, открыв рот. Создавалось впечатление, что в этот момент какой-то незримый абонент чего-то нашептывает ему в наушник. Я отметил, что мужлан в тюбетейке исчез – видимо, надоело любоваться панорамой – и залез в джип. Мне это не понравилось: показалось вдруг, что во всей этой неприличной ситуации присутствует некая роковая упорядоченность.
– Ты умный, да, Костя? Ты издеваешься надо мной?
Турпал выпрямил голову, нехорошо ухмыльнулся и презрительно посмотрел на меня сверху вниз. Да, наверно, я не очень импозантно выгляжу. Этакий огрызок – на голову короче стройного горного орла, штаны поддерживаю… И говорю всякие гадости. Ну, представим себе, что я дуб дубом в местных обычаях. И не соображаю, что чеченец, даже руками кяфиров осквернивший могилу соплеменника, автоматически становится кровником его рода…