Марошффи перебрался с кровати на стул и сел на него с таким видом, словно вот-вот встанет и уйдет. Его равнодушие окончательно сразило молодую женщину. Берта почти рыдала.
— Неправда, вы не так холодны! — почти простонала она. Но именно из-за того, что окончательно потерпела поражение, она теперь вызывала в мужчине только жалость. — Я слышала, что сюда заходит эта Туллия, — перешла она в наступление. — Что вам надо от этой зеленой, еще не зрелой сливы?
Марошффи подумал, что энергичная, напористая жительница Вены чем-то напоминает ему Мари Шлерн, но это лишь пробудило в нем малоприятные воспоминания. Он встал, вынул из шкафа книгу — это был модный в тот год роман — и сунул ее в руки Берты со словами:
— Вы приходили ко мне за романом, понимаете? А теперь я провожу вас домой…
Страсть Берты внезапно угасла, а пламя сильного эгоистичного чувства сразу же зажгло в ней совсем иные помыслы. Она бросила книгу на кровать, надела шубу, застегнулась на все пуговицы и едва слышно привнесла с какой-то дрожью в голосе:
— Не провожайте меня, прошу вас, — и исчезла.
С тех пор Марошффи никогда ее больше не видел. Вильчек тоже стал избегать его. А спустя два дня Леснаи довел до сведения Марошффи предписание полковника:
— По приказу командира полка ты направляешься на передний край. Ты должен побывать в одной из наших крупнейших крепостей на склоне Монте-Граппы. Насколько мне известно, это отвратительная дыра, поэтому я тебе не завидую. Туда ведет почти непроходимая дорога, и тебе придется ползти прямо по скалам. В нескольких местах тебе придется передвигаться по местности, хорошо просматриваемой противником, которую он держит под непрерывном обстрелом… — Затем Леснаи продолжал уже твердым, командирским тоном: — Ты отправляешься завтра в девять утра! А к вечеру тебе необходимо прибыть в крепость во что бы то ни стало! Никакие объяснения, ссылки на трудности пути и тому подобное абсолютно неприемлемы! Ты проведешь ночь в крепости, проинспектируешь гарнизон, составишь отчет о его боеспособности и без промедления отправишься в обратный путь! — Немного помолчав, он добавил уже мягче: — Догадываюсь, кому ты обязан всем этим свинством. Мне очень шаль, но если ты будешь осторожен, то можешь остаться в живых. Во всяком случае, я дам тебе прекрасного проводника, пехотинца Петера Татара. Солдат он молодой, отлично знает местность, превосходно изучил повадки итальянцев, их снайперов, а хитрость и хладнокровие, которыми он обладает, в данной ситуации дороже золота.
Марошффи выслушал все это с абсолютным равнодушием. Он понимал, что теперь просто приводят в исполнение приговор, вынесенный ему еще в Бадене. Он пожал плечами. Леснаи ужаснулся, увидев его реакцию. «Это уже мертвец…» — с содроганием подумал он.
Антон начал собирать своего господина в дорогу. С особой тщательностью укладывал он в рюкзак плоские фляги с коньяком. В рюкзаке нашлось местечко и для печенья, шоколада и нескольких пачек сигарет. Антон хотя и любил Марошффи, но отнюдь не собирался сопровождать его в горы, почти на верную смерть. К тому же в приказе о нем не было ни слова. Товарищи Антона по несчастью, денщики других офицеров, находящиеся в «Золотой звезде», хорошо знали, что представляет собой крепость, куда посылали капитана. Они рассказывали о ней леденящие душу истории, выкладывая их Антону с особой готовностью, а он испытывал ужас, слушая страшные рассказы о том, что происходит на передовой.
В крепость вела почти непроходимая тропа. По ней надо было то карабкаться вверх, то спускаться и ползти по голой равнине.
Части генерала Кадорны окопались на самом верху плато Монте-Граппы, а внизу в северном и восточном направлении раскинулись долины — «лохани», как называли их солдаты. Вот эти широкие «лохани» под прямым углом и пересекали редуты воюющих сторон. Солдатам той и другой стороны приблизительно в равной степени достались и горные, и равнинные участки местности, на которых они отрыли позиции, но все же итальянцы почти везде захватили господствующие высоты. Самая большая по площади долина, спускавшаяся с плато в северном направлении, служила своеобразными «воротами», через которые можно было попасть в бассейн верхнего течения реки Бренты, где Краус и построил приземистое железобетонное укрепление. Солдаты называли это чудо строительной техники, считавшееся неприступным, не иначе как казематом ужасов, и все те, кто попадал за стены укрепления, мысленно прощались с жизнью. Они понимали, что если сюда почти невозможно проникнуть, то выбраться отсюда вообще нельзя, об отдыхе или смене даже и речи не могло быть, потому что все пути к крепости макаронники держали под непрерывным артиллерийским обстрелом.