Я преподавал историю Африки и Европы в восьми классах, примерно по 45 учеников в каждом. (Это объясняет мой последующий скептицизм по поводу государственной политики в отношении численности классов.) В истории Зимбабве наступила пора надежд, и многие молодые люди тянулись к знаниям. Они пели национальный гимн «Ише комборера Африка» («Боже, храни Африку») с такой страстью и в таком безупречном четырехголосном исполнении, что у меня наворачивались слезы. А потом правительство обязало всех исполнять гимн ежедневно, и на этом энтузиазм иссяк.
Дефицит преподавательских кадров был острейшим. Поэтому любой, кто годом ранее получил Свидетельство об общем образовании хотя бы нулевого уровня, уже считался подходящим кандидатом в учителя. Весь преподавательский персонал делился на три группы. Во-первых, традиционные темнокожие учителя, получившие образование еще в колониальную эпоху и верящие в необходимость телесных наказаний (как сказал мне один из них: «Никогда не нужно жалеть учеников»). Во-вторых, были экс-патрианты вроде меня. И, в-третьих, была новая волна совсем неопытных учителей, за счет которых обеспечивалась «массовость» преподавательского состава. Однако ученики так стремились к глубоким знаниям, что порой устраивали преподавателям из новой волны нелегкую жизнь. Однажды из своей классной комнаты я видел, как на другой стороне пыльного, раскаленного на солнце двора молодой учитель, спотыкаясь, пятился из дверей своего класса, а вслед летели стулья, которыми явно метили в него.
По наивности я полагал, что помогаю строить образцовую африканскую демократию на развалинах колониализма и апартеида. Мои ученики тоже считали демократию своим будущим. А вот Карен убедить не удавалось. Она постоянно твердила во время вечернего чаепития: в режиме Мугабе есть что-то двуличное, и это непременно проявится самым разрушительным образом. Я отвергал такой скептический подход, ободренный энтузиазмом учеников и цивильным поведением коллег. Не замечал признаков зарождающегося диктаторского режима вокруг – ни ограничений свободы слова в средствах массовой информации и в парламенте, ни дискриминации в провинции Матабелеланд, ни время от времени обнаруживающего себя пока еще наивного авторитаризма. Вот простой пример. Мой приехавший из Австралии коллега позвонил матери и, отвечая на ее вопросы, сказал, что ей не стоит беспокоиться из-за режима Мугабе. Вскоре после окончания их разговора зазвонил телефон. Звонивший (судя по всему, государственный служащий) сказал, что он прослушивал состоявшуюся беседу и хотел бы поздравить моего коллегу с тем, что тот так энергично защищал правительство страны. Позже все ужасные последствия этой тенденции проявились в полной мере. Все опасения Карен оправдались с лихвой. Те мои ученики, которым удалось пережить режим Мугабе и эпидемию СПИДа, наверняка чувствуют, что их подло предали.
Несмотря на капризность нашего «Ford Anglia», мы много путешествовали по стране, причем умудрились даже добраться до восхитительного по красоте озера Малави, хотя нам и пришлось часто дозаправляться по дороге. Спустя некоторое время после этого эпического путешествия у нас родилась младшая дочь – Элис. Кстати, ее рождение стало для меня и первым знакомством с системой частного здравоохранения. Тараканы в палате для рожениц не произвели на Карен ни малейшего впечатления, а вот я, работник со скромной зарплатой, категорически возражал против счета, который прислал нам врач за ведение родов, несмотря на свое отсутствие во время них. Все сделала сама Карен при содействии акушерки и моем ободряющем похлопывании. Доктор соизволил заглянуть в палату только через 20 минут после рождения ребенка, всем улыбнулся и исчез. (Он чем-то напомнил мне преуспевающего специалиста по заболеваниям правой стопы с Харли-стрит[33], героя одного из произведений Спайка Миллигана: «Сэр Ральф сделал паузу, но не прекратил задавать вопросы»[34].) Мою жалобу по поводу счета отклонили, потому что по законам Зимбабве врач был вправе брать плату за медицинскую помощь, если он пришел не позже получаса после родов.
34
Речь идет о рассказе известного ирландского юмориста Спайка Миллигана под названием «Поющая стопа». У героя этого рассказа, дядюшки Герберта Джема, внезапно запела правая стопа, и он обратился к респектабельному врачу, специалисту по правой стопе, сэру Ральфу Физу, чья фамилия, образованная от слова fee