Когда Семен вернулся в барак, ему дали в качестве завтрака-обеда плошку непонятного месива, в котором он с трудом опознал те же размоченные черные сухари. И кружку отвара брусничных листьев. Выбора не было и красноармеец мгновенно съел предложенное. Горячая пища на какое то время приглушила чувство голода. Однако вопрос с продуктами нужно было как-то решать. Раненые на таком пайке поправиться не смогут. Но в первую очередь было нужно найти другой путь через реку. Времени оставалось все меньше.
Должно быть, он произнес это вслух, так как Анастасия Ивановна, нарезавшая какую-то ткань на полосы возле окна, оставила свое занятие и повернулась к Семену.
- Семен, вот что я тебе скажу. Брод есть, там можно пройти. Но, дай мне слово, если будешь уходить, возьмешь с собой Фиру. Здесь ей оставаться нельзя. Обещаешь?
Чекунов не отводя взгляда, смотрел в глаза санитарки. Которая даже сейчас заботилась о других больше чем о самой себе.
- Анастасия Ивановна, а как же остальные? Почему я должен уйти?
Женщина тяжело вздохнула и отвернулась к окну:
- Не надо Семен... Ты же все понимаешь. Немцы придут сюда не сегодня - завтра. Мы с Борисом Алексеевичем раненых бросить не можем. Их осталось мало и мы справимся. А Фира еще молодая, ей жить нужно. Но одна она до наших не дойдет. Борис Алексеевич со мной согласен. Я объясню тебе, как найти брод. Фира, кстати, тоже знает это место. Забирай её и своего товарища и ночью уходите. Ждать больше нельзя.
Что мог сказать Семен человеку, все уже для себя решившему? Разубеждать? Но что тогда предложить взамен? Правда в словах санитарки была неоспоримой.
Такое удобное оправдание для своей совести...
Красноармеец просто кивнул. Не время для уговоров. Пусть думает, что он полностью согласился. Сейчас нужно разведать брод. А без раненых Чекунов все равно уходить не собирался.
- Ну, как? Согласен?
Семен сообразил, что стоявшая к нему спиной санитарка не видела его кивка. Но произнести слова вслух оказалось трудно:
- Да, я сделаю так. Но сначала нужно проверить путь, чтобы не искать в темноте.
Женщина махнула рукой:
- Ладно. Слушай. Ниже по течению реки, километра два отсюда, на берегу растет кривая сосна. Брод начинается от неё. Берега конечно крутые. Однако проход есть. Нужно по воде дойти до середины реки. И повернуть вправо, по течению. Коса идет метров сорок. Затем снова повернуть к берегу и идти к песчаной отмели. Там будет выход.
Возьми Фиру. Она покажет дорогу. Все понял?
- А откуда вы знаете про этот брод?
Санитарка ссутулилась и опустила голову. Голос ее стал глухим и тихим:
- Я выходила там с красноармейцами из своей дивизии. Когда разведчики нашли этот брод, было решено обеспечить прорыв. Наши командиры организовали отряд бойцов в полсотни человек с пулеметами и самозарядками. Для усиления отряду придали легкий танк, пулеметный "Т-26". Также, для отряда у других бойцов собрали патроны и гранаты. Я была санитаром этого отряда. У нас был приказ дойти до дороги на Преображенское, закрепиться и продержаться, пока будут выходить из окружения остальные бойцы дивизии. Сначала все шло хорошо. Мы вышли ночью и в полночь были у брода. На танке был очень опытный водитель, который смог провести машину через реку. Но когда мы поднялись на берег, выяснилось, что напрямую через лес пройти нельзя. Там где прошли разведчики, для танка было слишком топко. Поэтому отряду пришлось забирать в сторону, чтобы обогнуть болото. Этот обход привел нас на поле. Отряд двигался вдоль опушки леса вперед. Дорога была уже близко. Но и времени мы потеряли много. И возле самой дороги отряд столкнулся с немецкой засадой. У них там пулеметное гнездо было. Эти сволочи стали в упор бить длинными очередями по нашим пехотинцам. Танк двинулся вперед, но тут от Преображенского начала стрелять артиллерия. В темноте бойцы заметались под обстрелом, не зная, что делать. Потом стали отходить назад. И тут к немцам подошло подкрепление из деревни - танк и броневик. У нас началась паника, все побежали в лес. Наш танк пятился вдоль леса, отстреливаясь от наступающих. Но что он мог сделать одними пулеметами? А потом ему сбили гусеницу. Машина встала, но экипаж продолжал стрелять. Пока в него не попал следующий снаряд. И он вспыхнул как свечка. Никто не выпрыгнул...
Анастасия Ивановна судорожно вздохнула, будто пытаясь сдержать слезы, но справилась с собой и продолжила говорить:
- Мы стали отходить в глубь леса. Но немецкие снаряды продолжали взрываться и в лесу и на поле. И близким взрывом меня контузило. Отступившие красноармейцы смогли унести меня с другими ранеными назад, за реку. Немцы нас преследовать не рискнули. Когда очнулась - рядом была Фира. Потом она пошла за мной сюда.