Но военфельдшер не произнес ни слова, думая о чем-то своем. Да и что говорить, ведь все решения были приняты, когда готовили тягач с прицепом и грузили раненых. И оставался только один путь...
Пятеро людей стояли на узкой лесной дороге и слушали, как редкие капли начинающегося дождя постукивают по брезенту фургона и броне тягача.
Отдаленный рокот грома прервал воспоминания Шилина. Он прислушался внимательней. Шум дождя по броне изрядно гасил другие звуки, но спустя пару минут хлесткий раскат повторился. А гром ли это? Или... Снова раздается отдаленное "бах!" - и уже никаких сомнений нет, это артобстрел. Шилин потянулся открыть защелку люка, но был перехвачен сильной рукой. Дернувшись по инерции, Андрей обернулся в сторону места командира:
- Семка, пушки же бьют. Глянуть надо!
- Сиди! - прошипел через зубы Семен - сиди. Вот оно, началось!
- Что началось? - недоуменно спросил Андрей - да отпусти же меня, черт. Сдавил как тисками!
Чекунов отпустил руку и откинулся на свое место. В тесной рубке тягача места водителя и командира машины разделяли только торчащие рычаги коробки скоростей и демультипликатора.
- Андрюха, слушай внимательно. Немецкий патруль налетел на какую то группу окруженцев. Так я думаю. И ввязался в бой. Чья артиллерия работает - неизвестно. Но, предполагаю, что это немецкие гаубицы бьют из Преображенского. Наверное, у патруля есть с собой радиостанция, и они вызвали огневую поддержку. Но в лес они сейчас не полезут, постараются отойти назад в Ядрицу. Наша задача - отследить, когда немцы пройдут мимо по берегу и затем форсировать реку. Понял меня?
Семен многое не договаривал. Не мог же он сказать Шилину, что в прошлой жизни он видел этих отходящих немцев. У многих из них белели бинтовые повязки, и подразделение вдобавок выносило раненых на импровизированных носилках. Правда, тогда красноармейцы не смогли толком рассмотреть попавших под раздачу вояк вермахта. Застигнутые врасплох, бойцы не нашли лучшего укрытия чем камыши на берегу. И Семен помнил, как он медленно погружался в булькающую грязь, надеясь только на то, что немцы уйдут быстрее, чем вонючая жижа достигнет подбородка.
- И вот еще - продолжил Чекунов - когда гансы уйдут, вылезаешь из машины и бежишь в фургон. Но сначала поможешь мне запереть оба люка. Придавишь крышки сверху, иначе наши самодельные уплотнения не дадут стопорам встать на место.
- Но я... - попытался, было возмутиться Шилин.
- Ты сделаешь, как я сказал - оборвал его Семен. - Здесь ты мне не нужен. Пулемет я все равно вытащу из шаровой установки, чтобы вода не текла. Затычка у меня есть. ДТ возьмешь с собой, в прицеп. Но задача у тебя другая. Берега крутые, поможешь на спуске Сивакову и женщинам раненых удерживать. А главное, вот что: ты видел, я снял с движка вентилятор, чтобы в воде он не забрызгивал проводку. Однако двигаться по лесу без него нельзя. Двигатель очень быстро закипит. Поэтому, когда пересечем брод, я остановлю машину. Вентилятор и гаечный ключ лежат в углу кузова. Фира покажет тебе. Сразу хватаешь пропеллер и пулемет, бежишь ко мне. Помогаешь открыть люк, затем сбрасываем трубу воздухозаборника и быстро ставим вентилятор на место. Потом втыкаем пулемет, и ты садишься на место стрелка. Это ясно?
- Ну, ясно. А если... - видно было, что у Андрея есть свои соображения по поводу столь лихого плана. Но времени на споры не было:
- Никаких "если". Сделаем, как я сказал.
Андрей неожиданно улыбнулся:
- Ну ты Семка раскомандовался. Прям как наш старшина.
Кривая ухмылка поползла по лицу Чекунова:
- А чем я хуже старшины?
Еще с полчаса сидели в молчании, вглядываясь вперед через триплекс механика-водителя и прицел пулемета. Семен представил, каково ждать в полной неизвестности, Сивакову, санитаркам и раненым. Ведь он строго-настрого запретил им вылезать из прицепа. А многое ли им видно через отверстия в брезенте? И, тем не менее: терпение и только терпение. Любой необдуманный поступок мог испортить весь план.
Расчет был на то, что немецкие силы из Преображенского сейчас развернуты в сторону боя за рекой. Пойти на этот берег они видимо не рискнули, иначе бы патруль не тащил на себе раненых в сторону Ядрицы. Значит, пока они ждут опасность за Преображенским, есть шанс прошмыгнуть здесь. Но нужно убедиться, что патруль прошел мимо. Ввязаться с ним в перестрелку, означает увязнуть подобно топору в сучковатом полене.
Андрей толкнул Семена в бок, привлекая внимание: