Было видно, что летчик снова переживает обстоятельства своего ранения. Забинтованные пальцы сжались в кулаки, на лбу выступили капли пота, голос стал еще более хриплым.
Семен, кляня про себя Шилина влезшего с неуместным вопросом, попытался перебить капитана:
- Виктор Иванович, давайте я вам еще чаю налью.
Но летчик, не обращая внимания на слова Чекунова, продолжал свой рассказ:
- Мы вылетали вечером, чтобы сбросить груз и успеть вернуться до темноты. Ходили на малых высотах, поодиночке, чтобы не быть замеченными немецкими истребителями. Ведь прикрытия не было. Первые вылеты прошли удачно. А потом не вернулся один экипаж. Следом - другой, третий. Стало ясно, что действуют немецкие истребители-охотники. Но ведь приказ никто не отменял...
Семен почти насильно впихнул в руки пилота горячую кружку. Горячая жидкость плеснулась капитану на колени, однако мысленно он был в кабине своего самолета:
- Нас подкараулили на следующий день... Хоть штурман и заметил пару "Мессершмиттов" издалека, однако, на фанерном биплане мы не могли состязаться с истребителем в скорости. Да и спарка ДА против пушек "Мессера" слабовато выглядит. Я пытался маневрировать, прижался к самым верхушкам деревьев, штурман открыл огонь из пулеметов. Слышно было, что "Дегтяревы" бьют одной длинной очередью. Но немец все равно зажег нас с первого захода. А высоты чтобы прыгать с парашютом уже не оставалось. Пламя разгоралось, и сбить его скольжением не удалось. Хорошо, что в лесу подвернулась поляна. Пришлось садиться на большой скорости, потому что уже горел бензобак, и огонь захлестывало в кабину. Потом мне сказали, что из самолета меня вытащил штурман, хотя я этого и не помню...
Наступило неловкое молчание. Андрей прятал глаза, стыдясь взглянуть в лицо летчику, хоть тот и не мог видеть этого.
Капитан правильно расшифровал наступившую тишину:
- Не надо меня жалеть. Я делал свою работу. Мог вообще погибнуть, но повезло -остался жив. А лицо? Лицо это ерунда - заживет, как-нибудь. Да я уже и привык. Хотя сначала ощупывал руками, и самому страшно было. Вот только глаза.... Но Сиваков говорит, что надежда восстановить зрение есть. А он слов на ветер не бросает. Ведь, правда, мужики? - в голосе капитана звучала отчаянная надежда.
- Товарищ капитан, вы еще на истребителе немцам жару зададите. - Андрей попытался исправить свою ошибку и как-то поднять настроение летчику. Но тот только поморщился, отрицательно покачал головой и поднял перед лицом забинтованные кисти рук:
- Где теперь я, и где теперь те истребители. Там здоровье нужно железное. Если глаза... Хоть бы на У-2 разрешили летать, и то счастье. Хотя, что это за самолет - палкой сбить можно.
- Ну не скажите, товарищ капитан, У-2 еще повоюет - неожиданно проявил авиационные познания Семен. Летчик удивленно повернул в его сторону голову:
- Как связной самолет, конечно повоюет. А что еще он может?
- Наверное, как легкий ночной бомбардировщик и малый транспортник. Опять же сесть может на любой пятачок, снаряды прямо к пушкам подвезет, патроны для пехоты. Да и раненых заберет. - Семен вспомнил рассказы сослуживцев о войне в Маньчжурии. Ну и самому приходилось видеть "кукурузник" в деле. Вот только, не помнил Чекунов, называют ли уже самолет этим прозвищем?
- И много ли он возьмет на борт? - продолжал не соглашаться капитан, но был видно, что он задумался над подброшенной идеей.
- Мал золотник, да дорог - примирительно ответил Семен, не желая продолжать спор. Все же большая часть его знаний по авиации, приходилась на кинофильмы, да передачи по телевизору.
- Так! - из темноты появилась Фира, и тон голоса ее не предвещал ничего хорошего:
- Товарищ капитан, вы сказали, что только пять минут молча посидите с бойцами, а сами что делаете? У вас же снова рубцы на лице кровоточить будут.
Выражение лица летчика резко изменилось, как если бы поверх ожогов натянули маску с нарисованной улыбкой, под которой скрылись и боль и усталость:
- Извините Фирочка, заболтался. Плохой я кавалер, наверное. Оставил девушку одну. Чтобы искупить свою вину, в этот романтический и томный вечер я провожу вас до нашего жилища.
Капитан нащупал руку девушки и с трудом поднялся на ноги. Оперся на свою палку и с трудом заковылял к фургону, направляемый и поддерживаемый медсестрой.