Он поднял руку, и зеркальный клинок вылетел из-за пояса у Эреола.
Элейн увидела, как наставник на миг прикрыл глаза, будто соглашаясь с неизбежностью. И тогда ей стало по-настоящему страшно.
Клетка. Гвардия. ЛʼАррадон в полном блеске и Эреол с мизерным запасом сил. Оружие у них отняли. Даже если сейчас активировать связной вадрит, реваншисты прибудут слишком поздно — и то, если смогут сюда попасть. Как-то же ЛʼАррадон понял, что задумали они с Эреолом. ЛʼАррадон умудрился отследить весь план… Хешшу, как ему это удалось? На это способны все сильные колдуны, когда не стеснены в магии?
Или о чем там полагается думать перед смертью?..
Элейн сжала в кармане накидки связной вадрит. Хотя и была уверена, что его немедленно отнимут. ЛʼАррадон бросил на нее рассеянный взгляд…
— Как ты это сделал? — вдруг спросил Эреол, и противник отвлекся.
— У Софии конфисковали твой вадрит, — сказал он. — Или ты думаешь, я не догадался бы, что он не мой?
— Я знаю, что после Софии ты догадался намного о большем, чем авторство вадрита. Я спрашиваю, как? — с раздражением повторил Эреол. — Я же стер свой магический след.
— Но ты не стер маскировочную магию. И не мог стереть. Что-то одно обязательно остается. Стирали магический след — осталась маскировка, убрали маскировку — обнажился след… Один из признаков магического воздействия всегда есть на любом магическом предмете. Только маскировку обычно воспринимают как чистый лист, ее не видят, на то она и маскировка. Я просто приподнял этот лист… А дальше все просто. Она уникальна. Мне оставалось только следить, кто еще, замаскированный той же магией, появится в окрестностях, — пояснил ЛʼАррадон.
Элейн видела, как раздуваются его ноздри. Ловила каждое движение рук. Любое могло стать смертоносным. Любое могло продолжиться вспышкой заклинания, а потом… оборвать все существующее, стереть в ничто, сделать ее саму ничем. Элейн не верила в Богиню Мира и загробную жизнь. Эреол не был религиозен, не прививал религиозности и воспитаннице. Она просто не задумывалась над этим, потому что все ее мысли с самой ранней юности занимала только подготовка к свержению Лерринтов.
Которая так бесславно заканчивалась прямо здесь и сейчас.
Несколько минут, истраченные ЛʼАррадоном на объяснение, были просто данью уважения старому врагу.
Где-то за спинами гвардейцев, загородивших выход, открылась дверь. Элейн с изумлением увидела группу реваншистов. Быстро же они отыскали это место…
Надежда погасла сразу же.
Сразу, как только Элейн разглядела конвой. Гвардейцев было так много, что они смешались в глазах, и на какую-то отчаянную секунду могло показаться, что Дарн, Таренн и Итилеан идут сами по себе и с каким-то чудодейственным способом все исправить в арсенале… хотя она отлично знала, что никаких способов не было и быть не могло. Даже если предположить, что ЛʼАррадон никак не влиял на реваншистов. Против такого сильного колдуна и такого количества гвардии ничего не поделаешь.
Последней ввели бледную до синевы и трясущуюся Софию.
И неизбежность снова встала во весь рост.
***
— Сопротивлялись? — небрежно спросил ЛʼАррадон.
— Пытались, — глава отряда гвардейцев дернул Таренна за скованные руки, и непривычно толстая цепь, связывающая наручники, нехотя звякнула. — Мы сделали все, как вы сказали…
— Ладно. Присмотрите за ними пока.
Дарн дернулся, но руки были сведены за спиной, а вокруг толпились гвардейцы.
Итилеан поймал взгляд Софии и что-то сказал ей одними губами.
Нет.
Нет, нет, нет! Ведь невозможно, чтобы все это сейчас исчезло в одночасье. Жизнь просто не может закончиться вот так и вот здесь. Без шансов выбраться. В этом безнадежном спокойствии, скользящем во взгляде ЛʼАррадона, устремленном на узников. Так буднично и обычно… так беспомощно. И даже Эреол стоял тихо, обреченно ожидая развязки. Хотя ему лучше знать, может ли он что-то сделать. И если он понимает, что не способен спасти ни себя, ни Элейн…
ЛʼАррадон чуть склонил голову:
— Мне будет в чем-то даже недоставать тебя, Эреол. Ты был достойным противником.
Эреол молча смотрел на него исподлобья. Спокойно. С ожиданием.
С едва различимой насмешкой.
И никто не пришел на помощь. Чуда не произошло. Реваншисты так и остались скованными, никто не ворвался в дверь, ничто не потревожило молчания. А ЛʼАррадон резко вскинул руку, и с пальцев сорвалась ослепительная молния…