София отчетливо всхлипнула и спрятала лицо на груди у Элейн.
— И что? — резко уточнила та.
— Ты же сама перечисляла ему странные оговорки в кодексе тогда. В том числе… «Если прямой наследник обладает магией, ему надлежит отправляться в обучение к колдуну. В этом случае престол занимает следующий в очереди наследник».
Облако вспыхнуло и пропало.
— Итилеан был атхатоном! — выкрикнула Элейн. — Он вообще давно мертв! Его не существовало! И на момент принесения клятвы тоже!
— На момент принесения клятвы он был вполне реален. Впрочем, насчет этого у меня есть еще кое-какие мысли, — спокойно сказал Эреол. — Престол получит София. Пойдешь ко мне в обучение?
И только теперь София не выдержала и истерически разрыдалась, цепляясь за плечи сестры.
***
Яркие лучи полуденного солнца докучливо били в глаза.
София не отворачивалась. Ее не хватало даже на это.
К тому же солнце было единственным ориентиром в обезумевшем мире, катящемся в бездну и ежеминутно переворачивающемся с ног на голову.
Через полчаса ей предстояло выйти к придворным, к армии, к страже, ко всем, кто оказался настоящим в этом поддельном мирке, и заявить о себе. Эреол с Дарном обещали все устроить, от нее требовалось только показаться, но даже искусственный двор, созданный ЛʼАррадоном, казался более настоящим, чем эта правдивая действительность. Да он вообще казался единственной правдивой действительностью!..
С улицы донеслись голоса, которые прервал властный окрик. Софии почудилось, что она слышит Итилеана. Она отпрыгнула от окна в глубину комнаты, словно это назойливое солнце обожгло лицо. Элейн тревожно покосилась на нее, но промолчала.
— Надо захоронить весь этот прах, — деловито проговорил Эреол, кивая в сторону горсток пепла. — Еще провести парочку ритуалов… — Он сел на корточки и осторожно провел ладонью над ближайшей горсткой, не касаясь ее. — Да, ритуалов. Души, заточенные в эти тела, были настоящими. Теперь я могу это утверждать с уверенностью. Было бы любопытно попробовать кое-что… но придется найти их настоящие тела.
София смотрела сквозь него. Только что колдун закончил объяснять ей, что такое атхатоны и что вообще произошло. Она еще не вернулась в реальность — да и вернется ли когда-нибудь? В ушах еще звучали его безжалостные и уверенные слова. Она еще представляла себе тот темный ритуал, который провел Л’Аррадон. Представляла, точно видела наяву, как один за другим падают офицеры и военачальники, сраженные невидимым убийцей или отравленные… как колдун призывает все свои силы, и они закручиваются вокруг него лохматым вихрем… как из этого вихря выходят те, кто только что падал мертвым, и непонимающе, с легкой брезгливостью оглядываются на собственные трупы…
— Нужно будет также нанять работников для ремонта замка, — сказал Эреол. — Пострадали только центральные этажи. Их не ремонтировали со времен войны. Вряд ли ты сможешь вернуть ту атхатонскую заплатку на ткани реальности, которую поставил ЛʼАррадон, Элейн.
Теперь София услышала. И потрясенно уставилась на него. Он так буднично переводил тему! Словно весь этот кошмар был в порядке вещей! К концу рассказа об атхатонах она окаменела так, что, казалось, никакие новые потрясения не смогут пробить эту броню. И вот теперь фраза о работниках…
Броня рассыплется. Не сегодня, так завтра. Но от всех кошмаров уже не сбежишь в добрые и понимающие объятия Даиз. И ни в чьи больше.
Вместо этого придется изображать из себя королеву. Точнее, пародию на королеву. Потому что ничем иным она стать не способна. Потому что Элейн получила магические силы. Потому что мир раскололся, а она, София, похоже, осталась в созданной ЛʼАррадоном иллюзии.
Там жилось легче и комфортнее.
— Я не хочу править. Я не могу править! — пробормотала она. — А если все министры Кервелина исчезли вместе с ним, то мне даже некому помочь. Я отказываюсь!
— Насчет помощи не беспокойтесь… А лучшие правители выходят из тех, кто ненавидит власть, — сказал Эреол. — Как бы вы к этому ни относились, соглашение на клятвенном вадрите не имеет обратной силы.
— Тогда почему вы это допустили?! — с ненавистью выдохнула София.
— Если помнишь, это было частью ультиматума некоего графа Итилеана, — мрачно ответила Элейн.
София дико уставилась на нее. Подобное предательство оказалось последней каплей. По крайней мере, воспаленное сознание восприняло замечание сестры именно так.
Предательство.