Лицо Анерриса, распоряжавшегося церемонией, было торжественно-бесстрастным.
София знала, что пронесет это настроение сквозь все годы, отпущенные ей на правление.
Она слушала Эреола, слушала советников, делала все, что от нее требовалось. Но все это теперь было для нее не более чем скучной игрой. София изображала королеву среди подыгрывающих статистов, делала вид, что все идет как надо, и ждала окончания спектакля. Там, за кулисами, в ее внутреннем мире, текла настоящая жизнь. И в этой настоящей жизни все было по-прежнему. По крайней мере, все оставались живы. Кое-кто просто вышел в соседнюю комнату.
Иногда София сама была готова поверить во все это.
…Она с трудом отвела взгляд от шелковистой шерсти миспарда и посмотрела на Элейн.
Вот кому не нужно было бороться с собой и изгонять кошмары. Сестра выглядела довольной, даже умиротворенной. Это ее любопытство привело их сюда сегодня. София не хотела ехать вместе с Элейн и Эреолом, но все-таки поехала. Возможно, в ней тоже пробудилось любопытство…
Это было плохим знаком. Любопытство — свойство жизни. Интерес — признак жизнелюбия.
София не хотела любить ту исковерканную жизнь, которой подменили ее мирок.
Но когда ей объяснили, что именно Элейн хочет найти в давно закрытом для посещений королевском дворце Углара, она поняла, что ей тоже необходимо на это посмотреть.
Чтобы все встало на свои места.
Когда Кервелин завоевал Ивстан и сделал его частью Угларской империи, столицу перенесли в Кадмар. Косс, бывшая столица Углара, стал рядовым городом. Здания посольств заняли учреждения или торговцы побогаче, другие были попросту снесены, а королевский дворец закрыли, наглухо замуровали и оставили нетронутым в постепенно зарастающем парке. Мародеры обходили его стороной. Об этом позаботился ЛʼАррадон. Для всех этот дворец поддерживали в жилом состоянии, чтобы в будущем отремонтировать и сделать еще одной королевской резиденцией…
Интересно, «в жилом состоянии» — это еще один миф, а само жилое состояние было созданной ЛʼАррадоном иллюзией? Или впечатление портил неухоженный сад?
— Защита здесь стояла мощнейшая, — оценил Эреол, спешившись и войдя в калитку первым. — Еще бы — ЛʼАррадон, наверное, просто не смог сделать все в другом месте, пришлось прятать это за семью замками… Но сейчас ее нет.
София молча слушала. С некоторых пор она предпочитала молчать. И оказалось, что долгие разговоры — зачастую просто трата времени и сил. В короткие реплики можно втиснуть максимум нужной информации.
А кроме этого, больше ничего не требуется.
Угларский дворец не выглядел ни разрушенным, ни даже заброшенным. Просто пустые залы со скудным убранством, скромно обставленные гостиные, ничем не украшенные коридоры без галерей и общее впечатление серости и неброскости в сравнении с поддельной роскошью ивстанского замка-горы. Это здание даже не слишком напоминало дворец. Скорее большой дом. Пыльный и никому не нужный, он вдруг показался Софии живым. Неким существом, которое бросили хозяева.
— Думаешь, они где-то здесь? — произнесла Элейн, стоя посреди холла и оглядываясь.
— Прислушайся. Хотя… вряд ли ты сейчас нащупаешь магическую связь, ты еще не научилась владеть своими силами. Но это должно быть большое помещение. Достаточно большое, чтобы там свободно разместились все. Поднимемся в зал приемов, — ответил Эреол.
По узкой лестнице София шла последней. Вместо равнодушия ее вдруг захлестнул ужас. Стоит ли смотреть на то, что для Элейн было любопытным экспонатом, а для Эреола — атрибутом магического действа, совершенного здесь ЛʼАррадоном десять лет назад? И как это может выглядеть?
И всегда ли лучше получать ответы на вопросы или можно обойтись без них?..
Зал приемов был просторен, торжественно убран и полон людей.
Люди сидели за столом. Золотистую скатерть покрывал белесый слой пыли, на тарелках еще остались потемневшие и засохшие фрагменты некогда роскошных блюд, а одинаковые высокие хрустальные бокалы лежали на столе и на полу — целые и разбитые. Там, куда упали десять лет назад.
Люди ослепительно улыбались со своих мест за праздничным столом. Но никто не удивился нежданным гостям и не поднялся им навстречу.
Десятки и десятки скелетов в пыльной парадной одежде.