В городе царило нездоровое оживление. Судорожное, нервное. Но вполне обычное для всех стран Амоннина. Все старались успеть домой до наступления темноты и тревожно посматривали на безоблачное сизое небо: не собирается ли дождь. Тот самый дождь, с которым ни один колдун пока не мог справиться — или же просто не хотел. Тот дождь, который выпивал силы, лишал личности, превращая жертву в безвольный кусок плоти. К нему давно привыкли, приноровились, не выходили из дома. Обычное явление — а боялись его каждую ночь как в первый раз.
А солнце уже скрылось за горой на западе, и в слившемся с ней замке сияли огни.
Вблизи он выглядел еще громаднее, чем издали. Изрядно уставшие миспарды карабкались по крутому подъему, ведущему к нижним помещениям — стойлам, амбарам, замковой кухне — темному царству чанов, печей и властвующих над всем этим поваров, каморкам наименее привилегированных слуг.
— Смотри! — раздался над самым ухом голос Нейтин. Элейн дернулась и выглянула в окно.
Карета медленно взбиралась вверх. По правую сторону виднелись крупные грубые камни горы, по левую — прочные белые витые перила и обрыв, чернеющий бездной. Над ней стремительно темнело сизое небо. Синие сумерки упали на город, как только последние лучи солнца скрылись за горами. А с востока уже наползали тучи.
— Хотя бы успеть… — пробормотала Элейн. А действительно, что будет, если попасть под этот дождь? Эреол наложил на нее защиту от случайных бытовых проклятий, но не от дождя, потому что сам не знал, как он работает и что за магический механизм замешан.
— Главное — попасть в замок. Все окна и крыши закупорил лично ЛʼАррадон, — с благоговением сказала Нейтин.
— Еще бы, особенно с учетом того, что большая часть замка внутри горы… — буркнула Элейн. Нейтин немедленно вскинулась:
— Ты неблагодарная! ЛʼАррадон — лучший колдун нашего времени. И он защищает нас! Зря ты его недолюбливаешь. А еще он милашка и, говорят, в Стагмаре у него гарем… — хихикнула она, растеряв под конец фразы всю агрессию. Похоже, мнимая сестрица и вправду отличалась легким нравом.
Элейн ошарашенно моргнула. Интересные причины любить ЛʼАррадона, ничего не скажешь.
— Только не говори, что хотела бы туда попасть, — пробормотала она, всматриваясь в черные тучи. Теперь лишь на горизонте еще оставалась тонкая синеватая полоса.
— Может быть. На пару дней. Ты слишком серьезна, — фыркнула Нейтин.
Карета наконец вползла под навес, и к миспардам бросились обиходчики. Под низкой деревянной кровлей, выдающейся далеко вперед и нависающей над частью дороги, было людно. Под потолком горели лампы, у стен теснились кареты, обиходчики сновали туда-сюда, разводя миспардов по стойлам.
На относительно плоском участке располагался пост охраны — гвардейцы в черно-бордовых мундирах, привратник и один-единственный павильон, больше похожий на арку, под которой нужно было проехать. Другого способа добраться до дворца не было. Арку, которая на ночь запиралась массивными коваными воротами, охраняли денно и нощно. Тамеанов здесь, видно, знали: карету окинули ленивыми взглядами и беспрепятственно пропустили дальше.
Элейн смотрела в окно и проклинала столичный этикет. Вместо того чтобы выпрыгнуть из кареты, нужно было ждать, пока придет лакей и поможет спуститься. Потом отругать слугу за задержку, но ни в коем случае не открывать дверцу самостоятельно. Если это одно из достижений Вистарии по приданию двору утонченности, то оно явно глупое.
Лакей наконец подоспел. Под непрерывное ворчание Нейтин «сестры» прошли по грубой каменной кладке пола и оказались в скромно обставленной приемной, тоже отделанной деревом. Простой стол с парой стульев, а в противоположном от двери углу диван — вот и все, что здесь было. С дивана навстречу вскочила полная пожилая дама в синем платье, и Элейн нахмурилась, припоминая. Кажется, старшая фрейлина, а заодно и любимая тетушка Нейтин. Точно. Направляет новеньких в первые месяцы. Нельзя путаться в родственниках Тамеанов. Просто вживую они все выглядели иначе, не так, как на многочисленных портретах.