Евгений еще раз взглянул на циферблат. Точно четырнадцать ноль-ноль. И где же вы, господин Симонов? Или как вас теперь называют? Шмидт, Коль, Штраус?
Дверь дома, находившаяся на его боковой стороне, отворилась, и на улицу вышел господин в светлом легком плаще. Издали он походил на беглого майора. Кстати, фотографировали его не здесь. Там, помнится, дверь имела другие резные узоры.
Миронов приник к окулярам. Бинокль ему Пауль одолжил классный! Тридцатикратный «Сваровски», да еще при желании и лазерный дальномер можно было использовать. Но сейчас дальномер Евгению был ни к чему и функцию эту он задействовать не стал. Главное для него сейчас было — рассмотреть как следует Симонова, убедиться, он ли это в самом деле?
Как ни печально, но сделать этого не удавалось даже с помощью бинокля. У человека, вышедшего из подъезда дома номер пятнадцать по Гетештрассе, на голове был довольно большой, серого цвета берет, который почти закрывал правую половину лица и не давал это лицо рассмотреть как следует. Кроме того, ступив на плитчатый тротуар, человек тут же повернулся к притаившемуся Евгению спиной и стал неторопливо удаляться по направлению к центру города.
Со спины он вроде бы и выглядел как Симонов: тот же рост, та же ширина плеч, немного склоненная вперед голова, как будто ее обладатель разглядывает тротуар перед собой, ожидая то ли ямы, то ли бугорка.
Человек уходил, и Евгений с досадой спрятал бинокль в чехол. Придется следить и ждать более удобного момента, чтобы рассмотреть его лицо как следует. Но следить придется с приличной дистанции. Улицы почти пусты, и каждый пешеход на них виден издалека. Ладно, понадеемся на то, что предполагаемый Симонов слежки за собой не подозревает и не станет слишком часто оглядываться. Пойдем за ним на приличном расстоянии, изредка пользуясь биноклем.
Вот сейчас автомобиль ему очень бы пригодился, особенно если стекла тонированные. По крайней мере, расстояние можно сократить. Но, конечно, если Симонов имеет обыкновение гулять не по широким проспектам (они разве здесь, в старинном городке, имеются?), а по узким извилистым улочкам, то там никакой автомобиль не поможет. Привычные немцы еще как-то ухитряются протискивать свои «БМВ» и «ауди» меж каменных домов, строители которых рассчитывали на проезд под стенами разве что всадников, но Евгению точно не справиться. Ну и ладно, пешочком прогуляемся.
Человек в плаще и берете уже удалился от своего дома почти на два квартала, когда Евгений, наконец решившись, нацепил на нос темные очки и вышел из-за угла. С независимым видом он прошел мимо пятнадцатого дома и неторопливо направился вслед его обитателю. Пока никаких сложностей не предвиделось. Всего-то и нужно, что дождаться момента, когда удастся разглядеть лицо этого человека как следует, а потом отправиться восвояси. На сегодня Миронов больше никаких активных действий не планировал.
«Симонов», свернув за угол, поднялся на квартал вверх, вышел на другую улицу. Евгений немного выждал и продолжил свое неторопливое преследование. Один за другим они проследовали мимо странного заведения с колоннами и надписью «Белая стена». Был ли это кинотеатр или какой-нибудь танцзал, Миронов не понял. Скорее всего, что-то среднее.
Неподалеку начинался парк, а над ним вздымались верхушки башен Фриденштайна. «Симонов» явно направлялся туда. Вот и отлично, может быть, он присядет отдохнуть где-нибудь на скамейке, газетку почитать, а Евгений издалека, из-за дерева, его и рассмотрит.
Но в парк выслеживаемый сворачивать не стал, прошел к двум широким съездам, дугами опускавшимся по склону холма, и начал подниматься вверх, к воротам замка.
Фриденштайн не предназначался для сопротивления ордам захватчикам и никакого штурма выдержать не смог бы. Готский герцог жил во времена уже более-менее просвещенные и ни с кем воевать не собирался. Зато внизу, у подножия холма, он соорудил для своей возлюбленной великолепный дворец — наверное, чтобы наблюдать сверху за ее поведением и пресекать возможные амурные приключения.
Сейчас, правда, большая часть и дворца герцогской любовницы, и самого Фриденштайна была затянута синей пластиковой сеткой для безопасности окружающих и закрыта строительными лесами. Шла усиленная реставрация. Западные немцы, когда две Германии объединились, взялись реконструировать не только автострады, оставшиеся со времен Гитлера, но и выделили немало средств на восстановление и ремонт памятников старины, которыми Германия изобилует. Во времена ГДР у социалистических властей как-то руки не доходили до этого, да и денег не хватало. В то время огромные суммы уходили на наглядную агитацию в виде лозунгов с восхвалениями коммунистического образа жизни и гигантских портретов сначала Вальтера Ульбрихта, а потом Эриха Хоннекера. Практически так же, как и у Старшего Брата — СССР.