Зато все подробности рождения нашей несчастной малышки — помню буквально посекундно!
***
Рождаться без жертвы то, что жило сейчас в моей дочери, категорически отказывалось.
И Брэн в этом ничем мне помочь не мог. Теперь-то я понимаю — какая ответственность была на маге. А тогда я просто хотела одного — скорее родить и избавиться, наконец от невыносимой боли. Буквально рвущей мои внутренности в клочья.
Багровый туман боли стоял перед глазами, ощутимо обдавая смертельным холодом.
На несколько мгновений боль оставила меня, щедро даруя коротенькую передышку. И я увидела изможденное, но все равно — прекрасно-юное лицо сосредоточенного мужчины.
В его руках появился ритуальный нож. Словно вырезанный из чернильно-синего бархата, и невероятно похожий на наш, русский серп.
Острие серпа прошлось по ладони Брэна:
— Жнец, услышь покорного раба твоего. Прими жертву от меня и дай мне твою силу против тлена!
Руки мага посинели… с них, ка мой живот начали стекать огромные, густые капли синей тьмы. Упав на живот, капли обволокли только его. Мне показалось, что они просачиваются внутрь. Той сущности, что бунтовала у меня внутри это сильно не понравилось. Жесткий рывок, едва не разорвавший мой живот… и… ОНО затихло…
А я, словно пресыщенный зритель, совершенно спокойно наблюдала за тем. как серп Брэна вспарывает мой живот.
Вау! Из разреза рыбкой выскользнула малышка с горящими бордовыми глазками, деформированными челюстями, похожими на пасть земных глубоководных рыб и устрашающими руками-лапами, увенчанными внушительными когтями. Существо издало пронзительный визг и оглянулось на сдерживающую ее пуповину. Взмах лапы… и ничего. Чернильная субстанция обволокла верещащее существо, обездвиживая бьющееся маленькое тельце. Брэн плавными движениями перерезал пуповину и перенес мою почти-дочь на пеленку, изрисованную белыми узорами пентаграммы. Еще пасс руками, и края раны стягиваются, образуя сине-бордовый рубец.
— Спи… моя сладкая… самое сложное для тебя позади. — шепчет маг и я уплываю в небытие…
Остатки ускользающего сознания фиксируют мага, склонившегося над ребенком…
9. Девятая часть
Дальше я помню лишь фрагменты, которые видела, периодически выплывая из бреда родовой горячки.
Умереть я не боялась.
Смерть однозначно определила мне задание-максимум. И я пока не выполнила и половины из обязательного списка.
Адочка…
… Вот побелевший и осунувшийся Брэн "вытягивает" сущность, сроднившуюся за месяцы беременности с дочкой, из бьющегося в безмолвном крике существа, коим является моя девочка. Дочке больно, я чувствую ее боль, ужас от контакта с магом. Она молит меня об одном — избавить ее от Древнего, прекратить ее муки. Это мой долг — как матери — защищать дитя! Если я не могу принести в жертву ее никчемных брата и сестру, то должна принести в жертву себя! А еще лучше — Древнего и себя!
Тогда она в одночасье войдет в Круг Четырнадцати! Я, как мать, ДОЛЖНА ей в этом помочь!
— НЕТ! Ты не получишь жертву! — рычит маг, прерывая наш мучительный ментальный контакт.
… Вот огненные змеи срываются с рук Брэна, опутывая сущность и развоплощая ее.
… Вот эти же змеи обгладывают ручки и лицо ребенка. Я рвусь спасти ее… но не могу! Я обездвижена! Добросовестно и обстоятельно!
… Мягкая колыбельная бальзамом льется на измученные Душу и тело. Брэн, тихонько баюкает крохотное дитя, завернутое в синие, изрисованные белыми знаками пеленки. Но я все еще не владею телом.
Очнувшись в очередной раз, обнаруживаю у левого бока безмятежно сопящую дочку. Обычную, крохотную, и бесконечно дорогую мою девочку!
Я обожаю тебя, Брэн!
To, что сделал он для моей девочки, могут в полном размере оценить лишь отчаявшиеся родители. Независимо от мотивации, маг достоин доверия и искренней благодарности.
Неуклюже повернулась на левый бок, чувствуя, как из меня выплескивается теплая жидкость. Всплескивается и сразу впитывается в заботливо проложенную ткань. Смущенно улыбнулась. Маг и тут обо всем позаботился!
Мда… роды были совсем непростые. Удивляюсь, как я от критической кровопотери не скончалась!
Дочка, кряхтя, ищет грудь. И жадно присасывается к ней. Но ест не долго. И вскоре сладко и крепко засыпает. Измучилась…
— Тори! — паутинная нить натягивается, и ко мне из зарослей иллирии выпрыгивают собаки, а следом появляется Слава с угукающими детьми, — Брэн сказал, что нам уже можно… Как ты, милая?
— Пока жива, — шучу я, — Где он? Где Брэн?