— Несколько безответственных учащихся нашего факультета пытались изгнать призрак Черной Тещи, который появлялся на кладбище каждую ночь. Их авантюра не увенчалась успехом: вместо того чтобы упокоиться, Черная Теща получила свободу передвижений и теперь терроризирует три сельские семьи!
— То есть доводит до сердечного приступа зятьев? — пытаясь сдержать улыбку, спросил я.
— Именно! — всплеснул руками маг, не разделяя моего веселья. — Так, значит, никто из вашей группы не мог принять участие в этом безобразии?
— Совершенно никто! — заверили мы и едва ли не вприпрыжку направились в лекционную.
Суслик, причитая себе под нос, побежал дальше.
— Интересно, кто это пытался так подзаработать? — задал Анджей риторический вопрос.
— Да, накрылся гонорарчик-то, — осклабился Рем. — Небось «безутешные» зятья попросили кого-то из наших окончательно спровадить тещу на тот свет, а тут такая незадача.
Кем бы ни был совершивший ошибку неудачник, все равно его жаль. Студиозусам-некромантам редко подворачивается возможность заработать, а уж так бездарно упустить подвернувшиеся деньги — действительно надо быть неудачником.
— А я не понимаю, как можно было напортачить с простеньким ритуалом экзорцизма, — язвительно фыркнул я.
— Да уж, с таким даже Релька управится зараз, — согласился со мной Анджей. — Может, призрак сильный оказался. Если Черная Теща была третьего уровня…
— …то она бы спокойно шастала по селу и его окрестностям, — перебил я однокашника. — А Суслик сказал, что до проведения обряда привидение не могло выходить с территории кладбища.
— Может, там просто сильные охранные чары наложены, — предположил Рем.
— Не-а, — покачал головой Анджей. — Я в Коровках был. Кладбище как кладбище, магией даже не пахнет.
Оказавшись в лекционной, мы с умным видом уселись за парту и замолчали. Привлекать внимание мэтрэссы Гэнн было чревато проверкой конспектов, а Анджей их принципиально не писал, обычно используя мои или Ремовы.
Аудитория замерла в ожидании лектора и, по-моему, даже дышала через раз. Правда, из дальнего угла доносился тихий храп. Наверняка кто-то из третьей группы. У них ночью были практические занятия по темным ритуалам, а такого даже врагу не пожелаешь, ребят, скорее всего, мучили до самого рассвета. Надеюсь, у мэтрэссы Гэнн хватит совести не будить бедолаг.
Лекция по этике, как всегда, была нудной и тянулась невыносимо долго. В конце концов, рука уже автоматически водила пером по бумаге, поскольку голова отказывалась принимать в процессе хоть какое-то участие. Примеру третьей группы последовала первая и часть нашей, четвертой, ребята из второй отдувались за весь курс, всеми силами изображая интерес и жажду знаний. И пускай — этих счастливчиков минувшей ночью не трогали. Преподавательница, хвала Тьме, была так увлечена собственным рассказом, что в упор не видела вповалку спящих студиозусов. Оказывается. иногда даже некромантам везет, хотя обычно именно нашему факультету достается великая честь лицезреть ту часть тела, на которой Судьба сидит.
— Итак, студиозусы, есть ли у вас вопросы? — привычно поинтересовалась мэтрэсса Гэнн. Ответом ей было недовольное бурчание учащихся, спешно засовывающих в сумки конспекты, перья и чернильницы.
Вопросов мы не задавали никогда, не желая давать преподавателям возможность пуститься в пространные объяснения в счет нашего свободного времени. С нас хватает и того, что из-за учебных мероприятий мы спим по три часа в сутки и не можем смотреть на пищу без рвотных позывов.
— О чем она сегодня говорила? — сдерживая зевок, спросил Рем.
— О принципе меньшего зла, — отмахнулся Анджей.
— И что? — не уяснил смысла фразы однокашник.
— В общем, это тот самый принцип, из-за которого нас еще не везде сажают на кол и забивают камнями.
— А… Ну тогда ясно, — кивнул Рем. Он явно ничего не понял, но нарываться на дальнейшее обсуждение материала не стал. Вот еще. Этику сдавать только через месяц, так на кой ляд мозги засорять?
— Может, позавтракаем в кои-то веки? — предложил Анджей. — У нас вроде бы следующей парой лекция по всеобщей истории магии и колдовства.
— Не выйдет, — ответил я. — Мэтр Кассиан уехал в командировку, и вместо истории у нас дополнительная лекция по ритуальному мучительству.
— …! — одновременно выдохнули оба моих друга. — А раньше предупредить нельзя было? Мы бы тогда не стали ужинать.
— Да ладно, может, уже все успело перевариться, — неуверенно предположил я.
— Ничего, скоро узнаем, — обреченно произнес Рем.
Вышеозначенный предмет даже как чисто лекционный курс вызывал у студиозусов непередаваемые ощущения, заставляющие желудки совершать невероятные кульбиты и расставаться со своим содержимым. А уж когда пошли практические занятия… Человек двадцать с нашего курса вообще испарились в неизвестном направлении, до сих пор так и не появившись.
Еще в начале второго года обучения старшекурсники передали нам величайшую мудрость факультета, накопленную многими поколениями наших предшественников и бережно хранимую на протяжении веков: особую дыхательную технику, которая позволяла если не сохранить пищу в желудке, то хотя бы не дать последовать внутренностям на свободу вслед за непереварившимся обедом. Не самое приятное времяпрепровождение — слушать, как правильно загонять в жертву ножи, крючья, иголки, под каким углом, как поворачивать, чтобы боль была наиболее сильной… Как вспомню, так тошно становится. А ведь нам еще зачет сдавать. И не только на овеществленной иллюзии. Для нужд факультета некромантии королевские тюрьмы регулярно поставляют в Академию некоторое количество приговоренных к смерти узников. Они-то и являются рабочим материалом для зачетов по ритуальному мучительству и жертвоприношениям. А живодерни присылают животных. Особенно часто для некромантских обрядов используются кошки всех мастей и возрастов.
Все это, конечно, жутко, отвратительно, но такова наша будущая профессия, и никто не в состоянии изменить ее специфику. А сама по себе некромантия — магия полезная и необходимая, причем так считают абсолютно все, иначе бы всех, даже самых завалящих мастеров смерти, давным-давно отправили бы на костер. Хотя некромантов и так частенько убивают не самыми приятными способами: обычно самосуд вершат селяне, люди темные и необразованные, искренне считающие, будто их выходки угодны Светлому Единорогу. Вот только вряд ли воплощение Света нашего мира может быть в восторге от того, что озверевшая толпа разрывает на части одного-единственного мага, хоть и темного.
— Добрый день, студиозусы, — как обычно, радостно поприветствовал аудиторию мэтр Вансел.
Каким образом этому преподавателю при его-то специализации удалось сохранить нездоровый оптимизм и неплохое, пусть и странноватое чувство юмора, было никому не известно. Вансел вел себя дружелюбно, в ссоры не вступал и вообще, как казалось, обладал легким, незлобивым нравом. Но при этом ни один из магов-преподавателей не осмеливался в открытую противоречить мэтру Ванселу хоть в чем-то. И именно этот факт наводил на мысль, что показная благостность этого некроманта имеет не слишком большое отношение к истинным свойствам его натуры. Нет, до сего момента этот странный тип еще никого не подверг пыткам без официального на то разрешения, но вот взгляд у него всегда был хищно-оценивающий, как у паука, который снисходительно взирает на мух, кружащих в опасной близости от его паутины.
На пожелание «доброго дня» народ, по своему обыкновению, старательно промолчал, потому что на нашем факультете день, равно как и ночь, добрым не бывает.
— Итак, сегодня мы с вами…
Даже предполагать, о чем пойдет речь на этой лекции, не хотелось, к тому же реальность всегда оказывалась хуже обещаний. Нам уже объясняли, для каких ритуалов лучше всего подходят девственницы, для каких — младенцы… и далее по списку. Высшая некромантия не бывает ни чистой, ни милосердной.
Из аудитории мы не вышли, а вылетели со скоростью пушечного ядра, сметая все на своем пути. Конечным пунктом был туалет, и тот студент, который не успел бы в это великое место вовремя, запачкал бы пол в коридоре (а это администрацией не поощрялось), испортив себе репутацию до конца учебы. Как выяснилось, ни у Анджея, ни у Рема ужин все-таки перевариться не успел, и они долго прощались с его остатками. Двум девушкам понадобились нюхательные соли, коими я щедро поделился. Я таскаю с собой в сумке небольшую аптечку, в которой не переводятся обеззараживающие зелья (мало ли с какой дрянью придется возиться), бинты, нюхательные соли и нашатырь, средство надежное, проверенное, но оставляющее непередаваемые ощущения после применения.