- Мелкие духи, черти подневольные мои! Выходите!
И мы пошли.
Я пародировала походку зомби, кот шел на задних лапах, опрокинув верхнюю часть туловища назад, а Ефросинья, распустив волосы и уронив голову, тихо подвывала.
Наверное, наш концерт был уже перебором для неискушенной фильмами ужасов бедной души мужичка, так как он, отчаянно цепляясь за бердыш, стал потихонечку сползать по стенке.
- Но-но, смертный! Очнись же, иначе навеки станешь моим рабом! - тут же включился Жека, и стражник, кое-как устоял на ногах.
Дошли до библиотеки мы быстро. Волк отпустил стражника, «отдавая назад» его душу. И бедный мужичок на радостях, сделав пару шагов от нас, свалился в обморок. И в принципе, я его понимала!
Уже внутри заветной комнаты мы зажгли свечи и стали искать летописи.
Долго ли коротко ли, но ничего мы не нашли.
Я, зарывшись в гору этих писулек, слипающимися глазами пыталась выявить что-нибудь эдакое, нам нужное, но там лишь сменялись правители да уплачивались налоги.
- Кот, да когда же вы этот Край-то установили? - спросил волк.
- Да, поди, лет сто назад... Я уж и не помню...
Застонала и снова уткнулась мордочкой в эти каракули.
- Нашел! - обрадовано крикнул Баюн.
Я выбралась из завала и в несколько прыжков очутилась перед ним.
- ...Правитель седьмого же царства Велослав первым согласился на это. А за ним и остальные цари, - прочитала он.
Ефросинья подошла к нам, глянула на пергамент и сморщилась.
- И как вы тут что-то углядеть можете? Закорючки - и закорючки.
- Значит, седьмое царство... - задумчиво повторил Жека. - Фрося, а ты знаешь, где оно?
- Как не знать! Наше-то - шестое, седьмое вона там, за границей. Два дня пути пешком.
Я облегченно выдохнула.
- Ну, Слава Богу!
- Какого бога ты славишь? - спросила с интересом девица.
Я аж поперхнулась.
- Как какого? Иисуса Христа?
Покосилась на удивленные мордашки кота и Ефросиньи.
- Чего, не бельмес, да?
Волк захохотал.
- Настя, ну ты даешь?! Какой Иисус! Тут вон Баба-Яга, да Кощей Бессмертный шастают! А значит, язычество цветет и пахнет!
Я застеснялась.
- Ладненько, еретики вы мои. Давайте, что ли выбираться отсюда, да в соседнюю страну идти. Дел у нас невпроворот.
Глава 22. Чудо-звери, нежданное родство и провальная информация.
Не буду описывать ту утомительно-долгую дорогу, что мы совершили. Скажу лишь пару слов или чуточку больше.
Во-первых, Ефросинья определенно несовременный человек. И если вы сейчас презрительно фыркаете на мои добытые упорным трудом глубокомысленные выводы, я дам вам в глаз. Да, допрыгну и достану до ваших глазенок, и сейчас объясню почему.
Девушку выдало не то, что она не умеет читать и писать, и даже не то, что мы просто взяли ее - в буквальном смысле - из древней деревни, а то, что словосочетание «регулярная гигиена тела» ей вообще незнакомо. Более того, она чураться начала, когда я ей об этом сказала, искренне полагая, что я наслала какое-то проклятие на ее ничего неподозревающую тушку. А когда попыталась объяснить это более понятными словами, она посмотрела на меня как баран на новые ворота, мол, пушистик все тот же, но городит ерунду какую-то.
Во-вторых, кот - как ни странно - оказался редкостным занудой. Вот чего предположить не могла, так не могла. С его-то творческим подходом к придумыванию различных планов, накидыванием креативных идеек да и просто природным обаянием! Но оказывается, в долгом четырехдневном пути - сейчас поясню, почему он был таковым - наш котейка, откровенно сказать, сдулся.
Уже к концу первого дня он стал ныть о том, как ему хорошо было в своем родном доме под бочком у Мурки Моревны. А потом, видно вспомнив о своей ненаглядной, стал беспрестанно жаловаться на то, как нехорошо мы поступили, оставив бедную-несчастную невесту одну. А я, как один из организаторов его свадьбы, должна была понимать его как никто.
Ну и обещанное пояснение одновременно с этим являющееся «в-третьих». Выносливость Жеки, здесь в несказочном мире, который я условно назвала «Русь», не сильно превышала выносливость обычного волка, а потому мы не могли дружно усесться на него и помчаться в далекие дали, а пользовались повозкой. А из этого факта вытекало множество разных неудобств, как например: постоянное кормление коняки окаянной и ее же отдых.