- Ах какая прелесть! Аплодирую стоя! Мой дорогой напарник смог из себя бессмертную старушенцию вывести! Это талант, Жека! Родина тобой гордится! Она воспитала достойного члена общества!
Кикимора перевела взгляд на меня, узрела мою ехидную улыбку и ласково улыбнулась.
- За любимого и в огонь, и в воду, правильно?
Я смутилась, пыл мой явно остыл. И вот понимаю, что и молчать нельзя, да и если скажу что-то, тут же себя выдам.
- Правильно сказываешь, Кикимора, правильно, - услышали мы чудный голос кота.
Он шел прямо на женщину, говоря тихо и мелодично.
Его голос западал прямо в сердце, но не порабощал разум.
- Да только слова твои не из души идут, а из головы. Холодная ты, Кикимора. Оттого чувств наших не понимаешь. Оттого и Мурку мою вечно враждовать со мной научаешь. Оттого и с Лешим у тебя житья нет.
Отступила Кикимора, лицо рукой прикрыла.
- Убери, Баюн, голос свой!
Я пригляделась и заметила слезы на ее щеках. Видно сама же она от своей холодности и страдала.
- Уберу, если туман рассеешь, а моей Мурке передашь, чтобы к свадьбе готовилась, что не бросил я ее.
Развернулась она, обвились волосы вокруг ее стана, да и растворилась Кикимора в тумане, а потом и ворожба ее исчезла.
- Знаете, а по-моему даже в Седьмом царстве как-то поспокойнее было, чем в этом лесу сказочном, - глубокомысленно заметила Фрося и, нагнувшись, сорвала ягодку.
Долго ли, коротко ли, но добрались мы, наконец, до Пня.
Диаметром он был метра четыре, высотой под метр, сам весь черный да сгнивший. Глаза огромные с боковины глядели, а рот сморщенный в землю уходил.
- Здравствуй, Пень-отец! - поклонился в пояс кот, а за ним следом и мы все.
Завращались его глаза, посмотрел он на нас и закряхтел.
- С чем, ироды, пожаловали? При себе царевича нет, значит без дела шастаете?! А коли без дела так и проваливайте!
Я лично просто стояла, открыв рот, и восхищалась тому, как нас красиво послали!
- Не задержим мы тебя надолго! - тут же залепетал котофей. - Скажи, как с избушкой на гусиных лапках подружится, и уйдем мы тут же!
Пень закашлял, затрещал.
- Ишь чего им надо! Про избушку да про ее секреты поведать! Ищите дураков в другом месте!
Я ударила Елизара по лапе, выпучила глаза и заткнула уши. Волк, поняв мой план, кивнул Фросе, и они тоже защитили свои головы от сладких речей котейки. Видела как открывался рот Пня, морщинки на его лице становились все мягче да добрее. Поняв, что кот молчит и только слушает, убрала лапы от ушей и тоже прислушалась.
- Вот как залатаете крышу, почините крыльцо да приведете нового гуся, так и подобреет избушка.
Снова зажала уши, Елизар закончил говорить, а потом с очень круглыми глазами повернулся к нам и что-то крикнул.
Как оказалось, это было слово: «Бежим!».
Волк встал на четыре лапы, мы к нему на спину уселись, а из-под земли как начнут корни вылезать да нам путь преграждать! Вот так скачка была! Жека как только ни крутился - насилу вырвались да на спине удержались!
Наконец, отбившись от корней, мы остановились, и кот сказал:
- Тут придется нашему отряду разделиться. Волк с Фросей пойдут в избушке крыльцо да крышу чинить, а мы с белкой гуся-лебедя отлавливать.
На тут же возникшее возмущение, от меня и Жеки исходящее, Елизар веско ответил:
- Волк сильный, от него толк будет, Ефросинья там жить собралась, поэтому к ее руке избушка привыкнуть должна. А вот от нас с белкой пользы будет мало. Поэтому не спорьте! Зато мы гуся отловить сможем!
Серый недовольно поморщился, посмотрел на мою растерянную мордашку и улыбнулся.
- Да ладно тебе, Настасья! Все хорошо будет!
Он присел, позволив Фросе на него забраться и умчался быстрее ветра - я и не знала, что мы с такой скоростью бегаем!
- Да не кисни ты! - хихикнул кот. - Можно подумать навечно расстались! Испытание расстоянием оно даже лучше для отношений.
Тут же повернулась к этому своднику.
- Нет у нас никаких отношений! - отрезала я и снова продолжила вслед волку смотреть.