Я пошарила лапкой и вцепилась в шерсть волка.
- Ай, Настя! Больно.
- Прости. Отправляемся на миссию!
Достала из рюкзака маленький пузырек с живой водой и, отвинтив крышечку, капнула, на царевну, потом на утку, затем убрала живую воду и сказала: «Готово!».
Жека отошел от лавки и замер. И вот через несколько секунд ресницы царевны затрепетали и вспорхнули. Она моргнула пару раз, а потом, слабым голосом спросила:
- Где я?
- Чай в избушке моей! - мерзким скрипучим голосом ответила Фрося.
Девушка вздрогнула и села.
- А ты кто?
- Известно кто. Баба Яга я!
Девица расширившимися от испуга глазами посмотрела на Ефросинью. Я была готова голову поставить на то, что она упадет в обморок. Но вдруг, девушка вскочила с лавки и закричала:
- Как это Баба-Яга?! А где жених мой?! Где Янислав-царевич?! Говори, карга старая!
И это милое создание накинулось на Фросю с кулаками.
- Настя, держись, - шепнул волк.
Я кивнула и вцепилась в его шерсть всеми конечностями, он же бросился к царевне и обхватил ее со спины, тем самым обездвижив.
Девушка заверещала, завизжала.
- Отпустите! - кричала она.
Фрося испугалась поначалу, стала бросать взгляд то на нас с волком, то на царевну, но потом взяла себя в руки и завопила страшным голосом:
- Почто ты окаянная на меня бросаешься? Ужель не видишь, что сама Яга перед тобой! Отныне в рабстве ты у меня будешь! Целыми днями пряжу прясть! А про царевича своего и думать забудь! Убила я его и гусям-лебедям своим скормила!
Ауч. Это было жестоко.
Девушка перестала вырываться и обмякла.
- Как убила? - переспросила она помертвевшими губами.
Волк оттащил ее к лавке, да там и посадил к еще не пришедшей в себя утке.
- А вот так! - грозно ответила Фрося. - Нету у тебя больше возлюбленного! А ну-ка! Слезы подотри, да садись прясть!
Девушка утерла градом катящиеся безмолвные слезы и встала, а как села за станок, как взяла в руки нить, так и зарыдала. Да так горестно, что у меня самой сердце кровью обливаться стало.
Фрося же, часто дыша, поковыляла к двери. Мы вышли следом за ней. Прикрыв дверь, спустились на землю и замерли.
- Что-то я уж больно сурово с ней обошлась, - прошептала Фрося.
И тут меня Жека удивил.
- Все правильно ты сделала, Ефросинья. Она безропотно в избушке сидеть должна. А коли будет думать, что царевич ее жив - на поиски отправиться. А так, ты и авторитет свой подняла и ее бояться заставила.
- Верно говоришь, волк, верно, - поддакнул Бажен. - Настоящая Яга и не такое царевнам говорила. Бывало, я сам был готов их освобождать идти - так они горлицы рыдали. Да ничего, все потом счастье находили. Так что не кори себя, Ефросинья.
Я вздохнула.
- Раз тут закончили - возвращаться пора, - сказал напарник. - Елизар, иди на голос да на спину полезай. Возвращаемся к Яниславу.
И снова помчались мы сквозь леса дремучие.
Я же не могла никак выбросить из головы царевну.
Она такая боевая, оказывается! Даже не испугалась Ефросиньи, а набросилась на нее! И я была уверена, девица сражалась бы до самого конца, если бы не подкосившая ее новость о смерти Яника.
Да, самое сложное, это наблюдать, как вот так ломаются сильные люди. Их боль, как свою переживаешь, понимая, что она от того больнее, что через всю их силу прошла.
И как же я все-таки была не права, думая, что царевнам здесь очень вольготно и весело. Может, и у Горыныча все не так радужно и гладко, как я думала, а есть и подводные камни? Вот вам и обратная сторона сказки...
И так стало стыдно за свои прошлые мысли, что я уткнулась головой в шерсть Жеки и просидела в такой позе до следующей остановки, которой, надо заметить, не было еще долго.
Глава 29. Сложная махинация, лютая битва и быстрая смена статуса.
На полянке перед болотом, которая временно стала царской опочивальней, нас уже поджидали другие помощники.
Застали мы их как раз тогда, когда белка, маршируя по стволу сваленного дерева, что-то говорила своему напарнику, яростно размахивая руками. Тот молча кивал и слушал.