Учительница спрашивает чукчу, какая нация самая глупая. Чукча долго думал, а потом сказал: «Зато мы лучше всех пляшем».
И чем от этого чукчи отличаются лохи? «Зато в моей жизни есть любовь», «зато мне не приходится ишачить на бабу», «зато я служил в армии, которая меня сделала настоящим мужиком», «зато у меня есть высшее образование», «зато я живу, не напрягаясь», «зато я не беру взяток», «зато я могу нормально обеспечивать семью», «зато я веду здоровый образ жизни», «зато меня пацаны на районе уважают», «зато я слушаю рэп, а не попсу», «зато я не слушаю вонючий рэп», «зато у меня есть хороший вкус и чувство стиля», «зато я умный», «зато я сильный», «зато я живу в гармонии с собой и окружающим миром». Одним таким «зато» лох запросто уравновесит кучу своих недостатков и жизненных неудач. Зато… Вот уж воистину лоховское слово.
Как уже показано в приведённых примерах, лохи любят зачесть себе в заслуги какие-то совершенно эфемерные и неизмеряемые вещи. Например, духовность. Нигде нет единого определения духовности, потому каждый лох вполне может определить духовность по своему усмотрению, чтобы самому выходить духовным. Так что вполне может оказаться, что в качестве занятий, способствующих его духовному развитию, лох числит просмотр сериала про Доктора Хауса или чтение фэнтезийных книжек. К тому же лохи искренне считают своё ханжество не чем иным как высочайшей и чистой моралью, откуда, опять же, вера в собственную духовность. И если даже лох поступает предосудительным образом — например, кого-то обманывает или даёт взятку должностному лицу — это его высокой духовности и образцовой порядочности нисколько не умаляет, потому что для таких случаев у лоха завсегда готово оправдание «Не я такой, жизнь такая». Типа, виноват в случившемся проступке вовсе не он, а пагубное окружение и безнравственность общества, которое толкает его, такого порядочного, на преступление. Сам же он при этом продолжает ещё больше взращивать в себе духовность.
У интеллигентных лохов модно ставить себе в заслугу, что они-де не стоят на месте, а постоянно развиваются — духовно и интеллектуально. Развитие для них — это такой фетиш, который они очень уважают, к которому нужно всё время стремиться. Вот всякие мещане вокруг, по словам таких лохов, — те приземлённые, к развитию не стремятся и давно в нём остановились по причине своей ограниченности. А они, интеллигентные лохи, мало того что развитые, так свою развитость продолжают изо дня в день наращивать. Правда, если их спросить, в чём же заключается их развитость, они объяснить не умеют. А если и попробуют, то звучит всё как-то нелепо. Последнее происходит потому, что на самом деле никакой такой особой развитости у них нет, а есть лишь гипертрофированное самомнение и надутый снобизм. Это такой комплекс собственной избранности и превосходства над окружающими, причём мнение о своём превосходстве у означенных лохов базируется не на каких-то фактах, а на простой вере. Главная же причина заключается в том, что им приятно полагать себя лучше остальных — вот и всё. А так называемое стремление развиваться просто служит интеллигентному лоху удобным обоснованием того, почему же он всё-таки превосходит всяких мещан, которых считает быдлом (хотя вслух это слово может не произносить, но обычно всё-таки произносит). Пресловутая развитость же заключается, в действительности, в том, что интеллигент думает о вещах, гораздо более важных, на его взгляд, чем то, о чём думает быдло. Интеллигенты общаются и думают о всяких культурках, а ещё о вещах всепланетного масштаба — типа того, как должно быть устроено человеческое общество, или о том, что должно сделать правительство, чтобы в России наконец-то настало царство добра и справедливости. Пользы во всём этом нет никакой, потому что интеллигентные лохи всё равно ни на что не влияют, да и компетентность их рассуждений обыкновенно оставляет желать лучшего. По указанным причинам означенные «развитые» лохи очень похожи на пикейных жилетов из романа «Золотой телёнок». Зато (опять это слово!) во время общения между собой таким лохам кажется, будто они куда-то там развиваются, и от этого у них появляется чувство собственного величия. Как горные вершины возвышаются они в своих грёзах среди бескрайних просторов, кишащих противно булькающим быдлом, безнадёжно остановившимся в своём развитии. Это их мнимое величие — того же сорта и того же уровня бесполезности, что и в известном анекдоте про семью, в которой жена решала всякие мелкие вопросы — что они будут есть на ужин, что купить из мебели, куда поехать отдыхать и как на всё это добыть денег. Муж же в той семье был главный, потому именно он решал все важные вопросы — скажем, должны ли американцы вводить свои войска в Афганистан или пока ещё рано. Вот такое величие.