— Люди, которые занимаются такими делишками, утратили всякий стыд! — долдонила свое Валери.
— Да, да, я согласен, — ответил Кэрби, видя, как за Лемьюелом закрылась белая дверь пожарного выхода. — Полностью согласен. — Он улыбнулся ей, сгорая от ненависти, и пошел прочь.
Вот же зануда!
РЕЙС 306
Ясным солнечным днем в начале февраля человек по имени Инносент Сент-Майкл выехал из Белиз-Сити и направился в международный аэропорт, чтобы поглазеть на посадку самолета из Майами. Инносент только что отобедал в обществе сослуживца-чиновника, фермера с тростниковой плантации возле Ориндж-Уолк и еще одного парня, который хотел бы построить в Белизе телецентр. Обед приятной тяжестью лежал под ложечкой, кондиционер в салоне зеленого «форда» выдувал ледяную струю воздуха прямо в довольную круглую физиономию Сент-Майкла. Воротничок белой сорочки был расстегнут, хлопчатобумажный пиджак еще не успел помяться. Эх, до чего же славная штука жизнь!
Бог уже подарил ему пятьдесят семь лет этой хорошей жизни, а ей еще конца не видно. Сент-Майкл любил поесть, был не дурак выпить и приударить за дамочками. И хотя туловище его напоминало бочонок, он пребывал в прекрасной форме, а сердце его работало не хуже пароходного котла. Созданный объединенными усилиями индейцев майя, испанских конкистадоров, африканских невольников и выброшенных на берег ирландских моряков, он удался на славу. Любой из предков был бы счастлив видеть такой результат своих трудов. Шевелюра у Сент-Майкла была негритянская, кожа — индейская; он был храбр, как ирландец, и хитер, как истый испанец. Вдобавок ко всему — и это немаловажно — Сент-Майкл был заместителем директора бюро распределения земельных наделов и оборотистым торговцем участками земли. Ну не прелесть ли?
Инносент развалился на сиденье, небрежно придерживая руль двумя пальцами. Проезжая мимо публичного дома, он надавил на клаксон, и девицы замахали руками, когда увидели знакомую машину. Минуту спустя он свернул налево, к аэропорту.
Справа располагалась база британских ВВС. Там стояли два «харриера», похожие на огромных черных насекомых и прикрытые маскировочной сеткой. Хищники дремали, и им снилась добыча. Возможно, эти самолеты участвовали в фолклендской кампании. Они входили в состав британских сил по поддержанию мира, которые насчитывали тысячу шестьсот человек. Последнее напоминание о колониальном прошлом страны. И необходимость: соседняя Гватемала начала предъявлять территориальные претензии. Говорят, Белиз — ее колония, хоть и давным-давно утраченная, и Гватемала грозится вновь захватить ее силой оружия, правда, тамошние деятели немного поумерили свой пыл после неудачной попытки Аргентины пойти войной на Великобританию. Теперь, возможно, с ними удастся договориться по-хорошему, а такая перспектива вполне устраивала Сент-Майкла: война помогает в делах, а вот угроза войны — только помеха. А у Сент-Майкла много земли, и ее надо поскорее продать желающим из Штатов. Вероятность войны — единственное, что сдерживает земельный бум.
Международный аэропорт Белиза имеет одну посадочную полосу, которая тянется мимо маленького двухэтажного бетонного здания конторы. В окнах первого этажа нет стекол. Пыльные такси сбиваются в кучку вокруг конторы, солнце режет глаза, отражаясь от ржавого хрома и испещренных трещинами лобовых стекол. Инносент проехал мимо такси и загнал машину на лужайку, где торчал щит с грубо намалеванной надписью: «Для гостей». Тут стоял только один автомобиль — побитый пикап, показавшийся Сент-Майклу смутно знакомым. Неужто Кэрби Гэлуэй уже вернулся? Инносент заулыбался, предвкушая встречу.
Кэрби сидел на корточках в тени здания, будто беззаботный местный мальчишка, но одет он был как деловой человек: белая сорочка, галстук в черную и красную полоску, строгие брюки и замшевые сапожки.
— Добро пожаловать домой! — воскликнул Сент-Майкл, подходя и протягивая руку. Он лучился неподдельной радостью. При виде Кэрби Инносент всегда вспоминал: «Какой я умница и пройдоха. Лихо же надул этого парня!» Ну как тут не радоваться? — Я уж боялся, что ты навсегда покинул нас — Сент-Майкл изо всех сил сжал руку Кэрби и тряс ее, как рычаг водокачки. Кэрби не остался в долгу. Парень он был на удивление сильный. Улыбнувшись, он сказал:
— Ты меня знаешь, Инносент. У меня монетка всегда падает не так, как надо.
Если Сент-Майкл и чувствовал себя неуютно после того, как околпачил Кэрби, то лишь по одной причине: Кэрби это было почему-то безразлично. Вроде так и надо. Никакой злости, никакой горечи, никакого унижения он, похоже, не испытывал. И чтобы напомнить парню о случившемся, Инносент сказал:
— Ну а ты знаешь меня, Кэрби. Как бы ни упала монетка, я ее всегда заграбастаю.
— Ну, с меня-то ты получил сполна, — с непринужденным смехом ответил Кэрби. Еще одно пожатие рук, и они наконец отцепились друг от друга.
— Ты еще торгуешь землей? — спросил Кэрби.
— От случая к случаю. А ты хочешь сплавить свой надел?
— Нет еще.
— Обязательно дай знать, как соберешься.
— Ага, — с легким раздражением ответил Кэрби и поднял глаза к небу.
Самолет из Майами? Инносент не видел и не слышал его приближения, но Кэрби наверняка что-то заметил.
— По расписанию, — сказал он.
— Встречаешь кого-нибудь?
— Двух приятелей из Штатов. Приятно было поболтать с тобой, Инносент.
— Взаимно, — ответил Сент-Майкл и с радостным изумлением подумал: «А ведь мы друг другу по душе!»
А вот и самолет, теперь Инносент видел и слышал его. Тот легко скользнул над аэропортом, описывая широкий круг, будто веселый и любящий подурачиться конькобежец на катке. Самолет был слишком большой для такого поля. Он заревел, когда шасси коснулось земли, и пронесся мимо здания аэропорта в дальний конец посадочной полосы. Рев усилился, казалось, царь небес возвещал прочей летучей мелюзге о своем прибытии.
Инносент никого не встречал. Ему просто нравилось примечать людей, вынужденных пользоваться воздушным транспортом и имевших на это средства. Рассеянно поигрывая золотой зубочисткой, он стоял в тени и смотрел на самолет, походивший теперь на большую игрушку. Самолет остановился, и по трапу спустились человек пятнадцать пассажиров, обычное число. Они гурьбой двинулись к зданию, сопровождаемые чиновниками иммиграционной службы, одетыми как попало — кто в форменные брюки, кто — в сорочки и цивильные штаны.
Несколько туристов из Северной Америки. Эти скорее всего направляются на барьерный риф. Говорят, больше нигде в мире так не поплаваешь с аквалангом. Черт его знает. Инносент никогда не погружался и не собирался погружаться ни в один водоем, превосходивший размерами его домашний бассейн, в котором он уж наверняка был единственной акулой.
Три серьезных молодых человека в костюмах и при галстуках. Эти местные, учатся в Штатах. Университет Майами сейчас главный поставщик юристов в страны Карибского бассейна.
Два американца в спортивных куртках, с чемоданчиками. Либо дельцы, либо посольские. А вот эта парочка гомосеков — наверняка «приятели» Кэрби.
Определенно между ними нежные отношения. Обоим чуть за сорок, высокие и почти болезненно тощие. И оба тщетно скрывают жгучее волнение. Один отрастил усы, чтобы не так расстраиваться из-за лысины. У второго усики были поменьше, с рыжеватым отливом, зато голову украшала волнистая шевелюра цвета апельсиновой кожуры. Темные очки сдвинуты на лоб, рубаха «сафари», английские армейские шорты, ковбойские сапожки с пряжками в виде лошади. Он тащил на плече небольшую сумку оливкового цвета.