– Ну, так нечестно! – воскликнул, наконец, в сердцах подросток, – почему я проваливаюсь, а вы нет?
– Много думаешь, – не оборачиваясь, сказал проводник. – А мысли у тебя тяжелые. Совесть отягощена. А у нас с Хэмом мысли легкие, простые – вот и нам самим все легко и просто.
Василий покраснел, пробурчал какое-то нелитературное слово и вдруг провалился в песок по самые бедра.
Максим Константинович остановился и посмотрел на парня строго:
– Ты тут не безобразь! Не можешь думать о хорошем, не думай ни о чем!
– Да как это возможно! – возмутился Василий.
Маг одним прыжком преодолел разделявшие их пять или шесть метров и стукнул сухим указательным пальцем подростка по лбу. Раздался звон, будто бы разбился стакан, и в голове у Василия вдруг прояснело.
– Ишь ты, – наблюдая с одобрением за новым свободным шагом Василия, проворчал про себя проводник. – Одна любовь на уме! Эх, молодежь! Это ж пески отчаяния, тут, если не остережешься, по самую макушку провалиться можно!
Между тем посреди песков вдруг совсем рядом образовался дивный оазис: прекрасные деревья, ручейки голубой воды, веселое щебетанье птиц и совершенно райские ароматы.
– Это что, мираж? – спросил Хэм.
– Если б мираж! – недовольно сказал старик. – Это, брат, хуже, – это первое испытание.
9. Райский сад
Это действительно был сад. В нем действительно цвели розы. В нем на самом деле росли деревья, увешанные сочными плодами. В нем царили прохлада и благодать. Василий немедленно почувствовал и голод, и жажду, и протянул руку к ближайшему персику. Сорвал, и недоверчиво посмотрел на то, что держал в руке – прекрасный, но очень тяжелый, изящно сработанный из драгоценного камня предмет.
– Вот именно, – буркнул проводник. – Вот так всегда и бывает с этими волшебными садами. Ни яблочка съесть, ни винограду ущипнуть – сплошные яхонты, сапфиры и рубины. Даже воды не выпить, потому что она здесь или живая, или мертвая. А обычной воды, чтобы попить, то есть, тут отродясь не бывало. А в центре обязательно пруд и беседка.
– Зачем? – поинтересовался Василий, аккуратно положив персик на траву, которая тоже была не совсем трава.
– А в беседку эту прилетает по утру жар-птица, – все так же ворчливо рассказывал Максим Константинович. – Скидывает, значит, свои перья и обращается в прелестную деву. И купается в этом озере совсем в чем мать родила. Тьфу, – старик сплюнул, – тоска какая! Не люблю я эти арабские сказки, нет в них истинной души. А делать нечего – придется.
– Что придется? – еле слышно спросил Василий, при мысли об обнаженной красавице покрасневший до самых плечей.
– Придется воровать ее одежду. Выслушивать ее историю. Может, даже жениться придется.
– Мне нельзя, – уверенно сказал Хэм, – я уже женат. У меня Даша.
– И мне нельзя, – обрадовался Василий, – я несовершеннолетний.
– Значит, придется жениться мне, – усмехнулся старик. – У меня никаких препятствий нет. Если, конечно, не считать того факта, что я старый холостяк с весьма бурным прошлым. Такие обычно не женятся. Таким, как говорится, в старости некому будет стакан воды подать.
Между тем, аллея, усыпанная золотым гравием, привела их к изящной беломраморной беседке, в которой, действительно, ворохом лежало отливавшее серебром и перламутром роскошное оперение. Однако пруд был пуст. Только ветер шелестел в листьях, да тихо плескалась о берег вода.
– Ну, надо же! – воскликнул проводник. – Во дела! – И наклонился зачем-то к земле. Когда он выпрямился, на ладони у него обнаружились две иссиня-черные чешуйки, наподобие змеиных. Семен Семенович немедленно перекинулся в тигра и яростно зарычал.
– Дэв. – Сказал печально Максим Константинович. – Нет, ну, вот этого нам только не хватало!
10. Кто такие дэвы и с чем их едят
– Дэвов же не бывает? – нерешительно спросил Василий, – это же сказочный персонаж.
– Оборотней тоже не бывает, – грустно ответил Хэм. Семен Семеныч тихо по-тигриному уркнул, не то соглашаясь, не то возражая.
– Как же нету, когда вот они – неопровержимые улики – потряс чешуйками в ладони Максим Константинович. – И самое главное, именно дэв! – старик потряс головой. – Не джинн – джинна можно очаровать, купить, засунуть в кувшин или в лампу, наконец! Не шайка разбойников – с ними всегда можно побрататься и договориться. Нет, именно дэв!
– Да что в нем такого особенного? – возмутился Василий.
– Дэвы – народ темный и необщительный. От того не склонный к переменам и даже всячески переменам противящийся, – вздохнул Максим Константинович. – Поэтому они похищают красавиц и ждут великих героев, чтобы с ними сразиться. Со мной дэв и разговаривать не будет. Кто я для него? Старый колдунишка, да и только. У тебя, Василий, извини, молоко еще на губах не обсохло с дэвами сражаться. Ему вообще нужен, желательно, какой-нибудь сын султана султанов и наследник повелителя повелителей. Хорошо еще, у нас Хэм есть, он подходящий.