В конце сезона я собрался в Лондон, и Винцерс с сестрой, которая уже была объявлена моей невестой, отправились со мной вместе. У Винцерса были дела в Лондоне, и он думал провести в этом городе всю зиму. Последнее время я стал считать его своим родственником, ибо свадьба моя с Эльзой должна была состояться тотчас по приезде в столицу.
Неожиданные обстоятельства помешали нашим планам: смерть моей тетки, небезызвестной Уиндермир, заставила меня носить траур и отложить вследствие него на три месяца нашу свадьбу.
Мы с Эльзой были опечалены этим, но избыток сердечной нежности мешал нам скучать, и мы проводили время немногим хуже, чем новобрачные.
Однажды вечером Винцерс, войдя в мой кабинет, плотно притворил двери и сказал, что имеет мне сказать нечто очень важное, если я дам клятву сохранить тайну. Я согласился. Тогда Винцерс сообщил мне следующее:
— Ты уже знаешь, — сказал он, — четверых моих друзей — Эльтона, Уитлера, Пагарески и Смитфельда. Все они люди со средствами, но состояния их разорены так же, как и мое, и вот мы основали общество, цель которого обогащение. В настоящее время мы стоим перед актом величайшей важности, который должен принести нам колоссальные богатства, но для осуществления нужно около двенадцати миллионов, между тем как мы не имеем и половины этой суммы. И вот решено было обратиться к тебе за помощью.
Понятно, я потребовал объяснений, и Винцерс, сначала колебавшийся, согласился дать мне их, заставив меня повторить клятву.
План общества состоял в следующем. Всем памятны кровавые события, названные Борьбой Миров. Я читал книгу Уэльса, — он очень точно описывает события, но в одном он, ошибается, как ошибается и весь мир. Не марсиане, а мы произвели эту страшную катастрофу. Смитфельд, тогда молодой инженер, изобрел особое ядро, приспособленное для продолжительной жизни в нем. Такие ядра были разбросаны посредством электрической пушки, скрытой в Шотландских горах, по различным провинциям Англии. Аппарат для концентрации теплового луча тоже системы Смитфельда служил нам надежным оружием. Мы не выходили из ядер, — опустошения проводились манекенами фантастического вида, управляемыми электричеством. Я не стану описывать все эти мерзкие приборы, — рисунки и чертежи их ты найдешь в рукописи, которую я тебе в последствии покажу.
Уничтожая людей сотнями, мы старались произвести возможно большую панику, чтобы иметь возможность грабить оставленные города, деревни и замки. Наши агенты, конечно, не посвященные в тайну, помогали нам проводить в исполнение все это.
Вот в каком деле предложил мне участвовать Винцерс, грозя в противном случае отнять у меня Эльзу, и я ослепленный любовью, согласился.
Я не оправдываюсь, мой молодой друг, но что иное мог я предпринять. Клятва связывала мои уста, месть негодяев угрожала моей жизни. Быть может, я стал бы еще колебаться, но любовь к Эльзе перетянула чашу весов, на коих со злом боролась добродетель. И я сделался клевретом зла.
Начало исполнения наших планов удалось блестяще; казалось, духи ада нам покровительствовали. Я не буду перечислять всех ужасов, тогда происходивших. Слишком отвратительны эти воспоминания. К счастью, Господь не попустил им окончиться так, как желали бы этого негодяи — члены «ассоциации мудрых».
Ужас, распространяемый нашими жилищами, позволял нам свободно, в особенности по ночам, покидать их, не боясь быть замеченными. Однако, мне приходилось видеться с Эльзой значительно реже, против прежнего.
Все же я продолжал время от времени посещать свою милую невесту, объясняя редкие свои визиты неотложностью и обилием дела.
Однажды вечером я отправился к ней в Бирлингтон после довольно продолжительной разлуки. Автомобиль быстро понес меня по шоссейной дороге, и через полчаса я уже был у загородной дачи Винцерса, где жила моя невеста. Против обыкновения, Эльза встретила меня необычайно холодно и когда я спросил о причинах подобной перемены — презрительно протянула мне бумагу, взглянув, на которую, я понял, что произошло нечто ужасное.
Это была карта Англии, с обозначенными местами падения ядер и с различными отметками секретного свойства, совершенно разоблачавшими наши планы.
Как она попала в руки моей невесты, не знаю.
Винцерс не был рассеян, вероятнее всего Эльза похитила карту из его бумажника или взломала письменный стол, удовлетворяя свое женское любопытство.
Я, однако, не растерялся.
— Эльза, — воскликнул я, — судьба избавила меня от тяжелого объяснения. Руководимая Провидением, ты сама узнала тайну, которую я решил сообщить тебе сегодня. Знай, лишь благодаря страшному недоразумению я сделался невольным участником столь низкого дела.
Я продолжал оправдываться в том же духе, сваливая всю вину на своих сообщников, чего, конечно, эти негодяи только и заслуживали.
Эльза сначала не хотела меня слушать, но, наконец, мои слова возымели свое действие. С тихим плачем Эльза обвила мою шею.
— Я верю тебе, любимый, — сказала она, — но обещай, что эти ужасы не повторятся больше.
Конечно, я обещал. Утром на другой день я должен был отправиться к своим сообщникам и потребовать немедленного прекращения их преступных действий.
Ночевать же ввиду позднего часа и усталости я остался у Эльзы, хотя, — увы, она не положила меня, как обычно, в комнате, смежной со своей спальней, а велела приготовить мне постель в отдаленном конце дома.
Глава четвертая
На следующее утро, обдумывая по дороге домой вчерашнее свое решение и обещание, данное моей Эльзе, я ясно увидел всю легкомысленность их и бесполезность. Конечно, негодяи не согласятся исполнить мои требования, но, напротив пожелают устранить меня, как, изменника и мне придется бежать из Англии, потеряв Эльзу и свое состояние одновременно, ничего не достигнув.
Так думал я и безвыходность моего положения представлялась мне все яснее, как вдруг неожиданный план пришел мне в голову. Увеличив насколько возможно скорость автомобиля, я помчался к себе на дачу. Пройдя в кабинет, я достал из потайного шкафа снаряженную бомбу огромной силы, оставленную Винцерсом в прошлое свое посещение. Она предназначалась для взрыва Ингольмского аббатства, но Бог не допустил этого и меч злодеев направил в их же сердца.
Достав бомбу, я тотчас телефонировал своим сообщникам, приглашая их немедленно пожаловать ко мне для экстренного заседания. Потом я стал спокойно поджидать негодяев.
Вскоре приехали все, кроме Смитфельда, обещавшего приехать позднее. Я был чрезвычайно огорчен последним обстоятельством, ибо имел неосторожность завести часовой механизм взрывчатого снаряда при въезде автомобиля с членами шайки во дворе дачи и до момента взрыва оставалось не более пятнадцати минут. Остановить же действие я не мог, так как бомба находилась за экраном в той комнате, где собрались негодяи. Но делать было нечего. Мне приходилось покориться судьбе и, уничтожив трех членов «ассоциации мудрых», об уничтожении четвертого позаботится особо.
Дружески поздоровавшись с гостями, я начал говорить о необходимости выбросить еще одно ядро около Лондона, дабы овладеть столицей и о том, что надо энергично приняться за ослабление армии.
Несмотря на все мое хладнокровие, все же, по-видимому, волнение мое было заметно, так что Эльтон, взглянув на меня, насмешливо произнес:
— Все это отлично, дорогой, но неужели вы собрали нас сегодня лишь для того, чтобы говорить вещи, всем нам хорошо известные? Судя по вашему возбужденному виду, мы можем думать противное.
— О, да, — сказал я и взглянул на часы. До момента взрыва осталось ровно четыре минуты.
— Вы правы, любезный Эльтон. Прошу извинения, господа, позвольте мне спуститься вниз на мгновение. Через самое короткое время вы убедитесь, что я имел некоторое основание потревожить вас сегодня.
С этими словами я вышел.
Все нужные бумаги и деньги были уже уложены в автомобиль заранее. Повернуть рычаг было делом секунды. Вскоре я уже несся по лондонской дороге. Взрыв, раздавшийся за моей спиной, был знаком того, что мир навсегда избавлен от ужасных действий «ассоциации мудрых». Правда, оставался в живых Смитфельд, но лишенный капиталов — деньги общества хранились у меня и, понятно, я не взорвал их, а увез с собою, — лишенный друзей, он был почти обезоружен.