— Вот и вы! А я, знаете, немного трусил: думал, а вдруг ловушка. Пришел к Тышко какой то человек и говорит, что вы меня ждете к шести часам, и дал адрес. Объяснил, как пройти. А тут какая история. От вас я к Тышко подрал, а вчера захотел в футбол сыграть. Только иду по площадке, смотрю, а там старикова собака сидит. Вот так гвоздь! Я раком, раком, да и удрал.
Они оживленно разговаривали, когда в комнате появился огромный Башков и добродушно сказал:
— Все налицо и все значит в порядке. Знакомиться не будем, а просто здравствуйте. Пройдем — поговорим. А что у него? — Башков кивнул на окошко.
— Сегодня ничего не будет, — ответил Сивачев, — окно занавешено и на шторе знаки.
— Знаки? — Башков взял бинокль и посмотрел на окно. — Сигнал для своих, — сказал он, — вероятно это назначение свидания или собрания. Тогда тоже знаки были. В обоих случаях 8. Это время. А вот цифры и буквы, — подумав решительно добавил. — Необходимо захватить тех, которых сможем. Тянуть канитель — значит множить преступления. Сделаем так. Вы, — он кивнул Сивачеву, — и товарищ Груздев завтра утром будете на улице Дзержинского. На другой стороне наши будут. Как увидите старика, Груздев свою кепку снимет и платком голову вытрет. И все. Дальше: если старик с папиросником увидится, наши люди этого типа не упустят, а следом за этим старика слопают. Вы в это время в автомобиле будете. Его втащат и бороду снимут, вы только посмотрите, он или нет, и сейчас с Груздевым на Глазовую. Поняли? Он в котором часу выходит?
— В девять, — ответил Груздев.
— Ну, значит в девять и вы на углу улицы 3 июля и улицы Дзержинского. А вы, — обратился он к Барсукову, — со мной, на Глазовую. Важно, чтобы при аресте тотчас все приборы осмотреть.
Утром Сивачев был молчалив и сосредоточен, Груздев волновался и только Артемий не проявлял никакого волнения.
С улицы донесся отрывистый рев автомобильного гудка.
— Пошли.
Артемий выпустил Сивачева и Груздева, вышел следом за ними, запер дверь и ключ передал Сивачеву.
— Я уже не вернусь, а вы пока здесь жить будете.
Сивачев молча опустил ключ в карман и они сошли вниз, где на дворе их ждал автомобиль.
— Садитесь, — сказал Артемий.
Они вошли. Артемий сел подле шофера и автомобиль, гудя, выехал со двора. Груздев волновался и не мог спокойно сидеть. Они поехали по улице 3-го июля, свернули на улицу Дзержинского и остановились.
Артемий открыл дверцу и сказал:
— Вы, товарищ Груздев, выходите, а вы на месте сидите. Мы к вам его доставим.
Груздев выскочил. Дверца захлопнулась. Сивачев остался в автомобиле и прильнул к заднему окошку. На левой стороне на углу был Груздев, на другой стороне стоял Артемий, закурил папиросу и потом медленно двинулся по улице…
…Вот Груздев снял кепку и провел платком по стриженой голове.
В ту же минуту Сивачев увидел старика в соломенной шляпе. Он шел медленной, степенной походкой. Вот он остановился подле папиросника, взял от него коробку папирос, заплатил и двинулся дальше.
Артемий сравнялся с ним и только прошел мимо, как какие-то два пьяных затеяли ссору и один из них толкнул старика. Старик отодвинулся, пьяные привязались к нему и что-то кричали, размахивая руками. Артемий оказался позади старика и в это время автомобиль двинулся задним ходом. Сивачев откинулся на сиденье. Дверца распахнулась и в автомобиль вскочил Артемий, а следом за ним двое изображавших пьяных, втащили старика и, крепко держа за руки, опустили на сиденье.
…Старик пытался освободить руки…
— Спокойно, — сказал один и захлопнул дверцу. Автомобиль помчался.
Старик силился освободить руки. Артемий протянул руку и быстро сорвал со старика парик и бороду.
Обнаружилась большая обритая голова, широкий лоб, крупный подбородок.
— Он, он! — закричал Сивачев.
Автомобиль въехал во двор, арестованного увели. Артемий снова сел в автомобиль и машина тотчас же выехала со двора.
— Теперь на Глазовую, — сказал Артемий, — товарища Груздева по дороге захватим. А здоровый мужик, — прибавил он и засмеялся, — можно сказать, не ждал, не гадал.
Автомобиль остановился, в него вошел Груздев и машина помчалась полным ходом.
— Ловко старика сгребли, — возбужденно говорил Груздев, — а папиросника милиционер увел.
Артемий ударил пальцами по стеклу. Шофер остановил машину.
— Вы подождите. Я сейчас. — Артемий вышел из автомобиля, скрылся, почти тотчас вернулся и сказал: