— Блин! — сказал юноша, — Что это за корпус прогрессоров, в котором на лампочках экономят!
— Дерзок ты, племяш! — сделал замечание Коле дядя.
Он крепко схватил юношу за руку и потащил его по коридору по направлению к светящейся вдалеке букве "L".
Прежде чем цель была достигнута, кроме колена Коле пришлось ушибить локоть, лоб и ухо.
Буква «L» обратилась в сияющий прямоугольник, который принял гостей возгласом:
— Кого я вижу! Андрон Викторыч! А это кто с ним такой? Да это же Николай Викторыч! Просим, просим…
Кто-то маленький круглый прыгучий как мячик бросился к дяде с племянником с объятьями и поцелуями. Потом он отскочил, и Коля смог рассмотреть Псоя Кузьмича.
Псой Кузьмич представлял собой бритоголового мужчину с искрящимися весельем глазами и румяными щёчками. Именно, щёчками, ибо мужчина был, хотя и толстоват, но довольно миниатюрен, но, вот, пигмеи сочли бы его довольно высоким.
Его бесконечный лоб не бороздила ни единая морщина.
Мужчина был одет во френч защитного цвета, застёгнутый на все пуговицы. Колю поразила его обувь. Из-под стола выглядывали настоящие валенки!
Кабинет начальника Штаба Корпуса прогрессоров мало, чем отличался от приёмной. Те же доисторические канцелярские шкафы с застёклёнными дверцами. Дверцы были заклеены бумагой или затянуты бязевыми занавесками так, чтобы были видны только верхушки корешков разноцветных картонных папок, погрызенные временем.
Стол Псоя Кузьмича, за которым он лучился счастьем лицезреть своего старого друга с племянником, был покрыт зелёным сукном. На столе, кроме коробки телефонного аппарата, стоял ещё стакан чаю, выпитый до половины, в золотистом подстаканнике, на белом блюдечке с отколотым краем. На блюдечке лежала баранка. По её блестящей коричневой поверхности уже прошлись зубки Псоя Кузьмича.
Посреди зелёного сукна лежал раскрытый блокнот из самых дешёвых. Рядом стояла настоящая чернильница.
Коля увидел, что начальник Штаба Корпуса прогрессоров любит рисовать. Листок, на котором был раскрыт блокнот, был покрыт изображениями изящных женских профилей, скачущих лошадей и бегущих по волнам парусников.
— Чем, так сказать, обязан! — проскрипел Псой Кузьмич, расплываясь в доброжелательной улыбке, — Ты, брат, представь мне молодого человека, ибо тебя то я знаю как облупленного…
— Прошу любить и жаловать, дорогой Псой Кузьмич, мой племянник Николай Викторыч Шумский. — сообщил дядя Андрон, — Созрел для того, чтобы вступить в нашу организацию, дабы приложить все силы на благо великой миссии и…
— Похвально, похвально… Я очень рад! Люди, тем более молодые, всегда нужны! — обрадовался начальник Штаб, и забарабанил пальцами по столешнице.
Дядя Андрон различил "На сопках Маньчжурии" и стал подпевать. Коля, помедлив, последовал его примеру.
— Ну что ж! — Воскликнул Псой Кузьмич, выдвигая ящик стола, — Не будем откладывать дело в долгий ящик.
Он вынул из ящика стола медный колокольчик и позвонил. Через минуту среди шкафов отворилась дверь и в кабинет вошла… Таких медицинских сестёр Коля видел только в старых немецких порнофильмах. Молодой человек обмер. Старшие товарищи перемигнулись.
Медсестра взяла юношу за руку. Её горячее прикосновение произвело такое действие, что молодой человек повалился на пол без чувств.
— Жидковат. — Сказал Псой Кузьмич и ещё раз позвонил в колокольчик.
Андрон Викторович только развёл руками.
Медсестра задрала полу своего халатика и поправила чулок.
Из той же двери, что она вышла, явились два санитара с носилками. Это были дюжие молодцы с добродетельными суровыми лицами истинных арийцев. Они погрузили Колю на носилки и ведомые медсёстрой убыли.
Глава VIII
Коля очнулся на холодной оранжевой клеёнке, покрывавшей больничную кушетку. Он был совершенно наг. Вокруг был белый кафель и блестящая сталь. Электрический свет струился из матовых круглых плафонов.
— Ожил. — Сказала нежным голосом та самая медсестра из порнографического фильма, и едва не повергла юношу в новый обморок.
По-видимому, девушка была опытной специалисткой: она молниеносно сунула склянку с нашатырным спиртом молодому человеку под нос. Это привело его в чувства. Коля сел на клеёнке, свесив ноги.
— Укол делать будете? — спросил он, не глядя на своего прелестного эскулапа.
— Будем, но не сейчас. — Ответила медсестра, — Сначала осмотримся.
— Как это?
— Вы, что молодой человек, никогда диспансеризацию не проходили?
— А.
— Тогда вставайте и следуйте за мной.
Юноша встал и проследовал за девицей. Следование за ней было настоящим мучением для молодой плоти. Медицинская сестра так качала бёдрами, что Коля просто не знал, куда деваться от эрекции. На его бодрого дружка можно было картину Герберта Ся «Юань» повесить.
Медицинская сестра привела молодого человека в большое помещение с душевыми кабинками из жести и металлической мебелью и спортивными снарядами. Среди последних внимание Коли привлекла подвешенная к потолку боксёрская груша.
На спинке металлического стула висела синяя пижама.
— Одевайтесь. — Сказала медсестра Коле, — Какой у тебя большой!
— Нравится? — загордился Коля, натягивая куртку.
— Ничего так… щекотун… — рассмеялась девушка.
— Так таки и щекотун… — обиделся молодой человек, надевая штаны.
Эрекция стала сходить на нет.
— Щекотун. — твёрдо сказала насмешница.
— Дура… — пробормотал себе под нос Коля и сунул ноги в банные шлёпанцы.
Девица достала из кармашка халатика колокольчик и позвонил: открылась обитая жестью, выкрашенная белой эмалевой краской дверь и в помещение вошёл ражий детина, что называется, кровь с коньяком. Его русые кудри с помощью гребня и масла были расчёсаны на пробор. Под носом картошкой детина имел щёточку усов. Одет он был в русскую рубашку из красного атласа, чёрные бархатные штаны. На ногах детины сверкали яловые сапоги гармошкой. Спереди у детины был повязан приличный ситуации медицинского осмотра белый фартук, впрочем, не очень чистый. В руках детина нёс поднос. На подносе стоял гранёный стакан, до верху наполненный како-то прозрачной жидкостью. Рядом на тарелке лежал огурец. От него исходил одуряющий запах смородинового рассола.
— Пей. — Сказала медицинская сестра Коле.
— Что это? — дрожащим голосом спросил юноша.
— Водочка. — Ласково объяснил детина, — Пейте, молодой человек, и закусывайте. Огурчик самолучший…
Дрожащими руками молодой человек взял стакан и поднёс к губам. В нос ударил острый запах спирта. На глазах у Коли навернулись слёзы. Он зажмурился и опрокинул обжигающую жидкость себе внутрь. Тут же появился позыв извергнуть из себя, не что завтрак, но и сами кишки, но детина сунул молодому человеку в зубы огурец. Рассол мгновенно погасил позыв к тошноте. Коля стал остервенело жевать огурец при этом он не спешил глотать разжёванное, а сплёвывал на пол. Никто за это замечания ему не сделал. Нажевавшись, Коля открыл глаза. Детина уже ушёл. Медицинская сестра расстегнула верхнюю пуговку на халате. Юноша увидел кусочек красного кружевного лифчика, из которого вываливалась пышная грудь девицы.
— Молодец! — Похвалила Колю озорница.
Коля покраснел от удовольствия. Девица снова достала из кармашка колокольчик и позвонила, и стал открывать душевые кабинки. В кабинах юноша увидел привязанных к трубам alien'ов. Кого тут только не было! И безголовый гуманоид с Альфы Центавры, и плазмоид из созвездия Дев, даже криптомарсианин имелся из Шамбалы. Не было только alien' a того вида, что нелегально телепортировался в космопорте.