Предложение было принято, и Пуаро в окружении своих новых знакомых поднялся в квартиру Пат.
— Мосье Пуаро, вы просто душка, — сказала Пат. — И я постараюсь, чтобы омлет был очень вкусным. Я вроде бы очень неплохо готовлю омлеты.
— Отлично. Когда-то, мадемуазель, я полюбил прелестную молодую англичанку, она была очень похожа на вас — но, увы! — не умела готовить. Так что, пожалуй, что ни делается, все к лучшему.
В голосе Пуаро послышалась легкая грусть, и Джимми Фолкнер недоуменно на него посмотрел. Но они были в квартире Пат, и он, пересилив себя, настроился на мажорный лад. Трагедия, случившаяся этажом ниже, была уже почти забыта.
Когда послышались шаги инспектора Раиса, они уже успели воздать должное омлету. Инспектора сопровождал врач. Констебля он оставил внизу.
— Ну, мосье Пуаро, — сказал он, — дело, кажется, довольно простое и, честно говоря, едва ли вас заинтересует. Хотя могут возникнуть трудности с поимкой преступника. Я хотел бы услышать, как обнаружили труп.
Джимми и Донован, дополняя друг друга, подробно изложили все, что произошло этим вечером. Инспектор с укоризненным видом повернулся к Пат.
— Вы не должны оставлять дверцу лифта открытой, мисс. Ни в коем случае.
— Никогда больше не оставлю, — заверила его Пат, вздрогнув. — А то кто-нибудь заберется и убьет меня, как ту бедную женщину.
— Но там проникли в квартиру другим путем, — заметил инспектор.
— Вы расскажете нам, что обнаружили, да? — спросил Пуаро.
— Нам, собственно, запрещается... Но для вас, мосье Пуаро...
— Precisement [Именно (фр.).], — сказал Пуаро. — А эти молодые люди — они не проболтаются.
— К тому же это скоро попадет в газеты... — сдался инспектор. — Да в этом деле и нет ничего особо таинственного. Итак, убитая — действительно миссис Грант.
Я вызвал для опознания привратника. Ей было лет тридцать пять. Когда ее застрелили, она сидела за столом.
Возможно, кто-то, сидевший напротив нее. Она всем телом упала на стол — поэтому на скатерти следы крови.
— И никто не слышал выстрела? — спросила Милдред.
— Пистолет был с глушителем, так что услышать выстрел было невозможно. А вы слышали вопль, который издала прислуга, когда мы сообщили ей, что хозяйка мертва? Нет. Вот видите...
— Кстати, она вам ничего не рассказала? — спросил Пуаро.
— Вечером она была свободна. У нее был свой ключ.
Домой она вернулась часов в десять. Все было тихо, и она подумала, что хозяйка уже легла спать.
— Значит, она не заглядывала в гостиную?
— Заглядывала. Она принесла письма, пришедшие с вечерней почтой, но не заметила ничего необычного — так же как мистер Фолкнер и мистер Бейли. Убийца очень тщательно укрыл тело за портьерами.
— Странно, зачем ему это понадобилось?
Голос Пуаро звучал очень спокойно, но было в его тоне нечто такое, что заставило инспектора перевести взгляд на знаменитого сыщика.
— Не хотел, чтобы преступление было раскрыто до того, как он успеет ускользнуть.
— Может быть, может быть, но, прошу вас, продолжайте, — Прислуга ушла в шесть вечера. Доктор определил, что смерть наступила четыре-пять часов назад. Ведь так?
Доктор, видимо, человек немногословный, утвердительно кивнул.
— Сейчас без четверти двенадцать. Время, когда произошло убийство, может быть определено, я думаю, с достаточной точностью.
Он достал мятый листок бумаги.
— Мы обнаружили это в кармане платья убитой. Можете взять его — отпечатков пальцев на нем нет.
Пуаро разгладил листок. На нем было написано несколько слов аккуратными печатными буквами:
БУДУ У ТЕБЯ СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ, В ПОЛОВИНЕ ВОСЬМОГО.
ДЖ. Ф.
— Слишком компрометирующий документ, чтобы его оставлять, — заметил Пуаро, возвращая листок.
— Ну, он не знал, что листок у нее в кармане, — возразил инспектор. — Скорее всего, он полагал, что она его уничтожила. Все свидетельствует о том, что преступник — человек аккуратный. Мы обнаружили под телом пистолет — и опять никаких отпечатков. Все было очень тщательно протерто шелковым носовым платком.
— Откуда вы знаете, что платок был из шелка? — поинтересовался Пуаро.
— Да потому что мы нашли его, — с гордостью заявил инспектор. — Преступник, должно быть, нечаянно его обронил, когда задергивал портьеры.
Инспектор продемонстрировал всем большой, отличного качества шелковый носовой платок белого цвета. В середине платка была метка. Пуаро сразу ее увидел и вслух прочел:
— Джон Фрейзер.
— Вот так, — продолжал инспектор. — Джон Фрейзер — Дж. Ф. в записке. Теперь мы знаем имя человека, которого нужно искать. И, осмелюсь доложить, когда мы выясним, что представляла собой покойная, с кем общалась, мы непременно найдем убийцу.
— Сомневаюсь, — заметил Пуаро. — Нет, mon cher [Мой дорогой (фр.).], я не думаю, что вам удастся найти этого Джона Фрейзера.
Странный он человек: аккуратный, поскольку метит платки и стирает отпечатки пальцев с пистолета, которым совершает преступление, — и при этом оставляет платок и записку на месте преступления.
— Просто он очень нервничал, — сказал инспектор.
— Возможно, — согласился Пуаро. — Да, возможно...
А никто не видел, как он входил в здание?
— В это время дня полно людей входит и выходит.
Здесь много квартир. Я полагаю, — инспектор обратился сразу ко всем молодым людям, — никто из вас не видел, чтобы кто-нибудь выходил из той квартиры?
Пат покачала головой:
— Мы ушли раньше — около семи.
— Ясно. — Инспектор поднялся.
Пуаро проводил его до дверей.
— Не окажете мне небольшую любезность? Вы не будете против, если я осмотрю квартиру убитой?
— Ну конечно, мосье Пуаро. Я знаю, как вас ценят в нашем департаменте. Вот вам ключ, у меня есть запасной.
Там никого нет. Прислуга ушла к родственникам: она слишком напугана, чтобы оставаться в квартире.
— Благодарю вас, — сказал Пуаро и с задумчивым видом вернулся на свое место.
— Вам что-то не нравится, мосье Пуаро? — спросил Джимми.
— Да, очень не нравится.
Донован с любопытством взглянул на него:
— А что вас беспокоит?
Пуаро не ответил, сосредоточенно что-то обдумывая, он вдруг нетерпеливо поежился.
— Позвольте пожелать вам спокойной ночи, мадемуазель. Вы, должно быть, устали — вам ведь пришлось постоять у плиты...
Пат засмеялась.
— Ерунда, это ведь не то, что настоящий обед. Мы обедали в кафе. В маленьком уютном кафе в Сохо.
— А потом, конечно же, пошли в театр?
— Да. На «Черные очи Каролины».
— О, лучше бы у нее были голубые глаза — как у вас, мадемуазель.
Он с чувством поклонился, еще раз пожелав Пат и Милдред доброй ночи, поскольку Милдред осталась у Пат, которая заявила, что сойдет с ума от страха — если останется одна.
Джимми и Донован вышли вместе с Пуаро. Когда дверь за ними закрылась и молодые люди собрались с ним проститься, Пуаро спросил:
— Друзья мои, вы ведь слышали, что я сказал, что недоволен. Eh bien, это правда. И сейчас я намереваюсь провести маленькое расследование. Хотите принять в нем участие?
Друзья с удовольствием согласились. Пуаро спустился первым и открыл дверь ключом, который дал ему инспектор. Войдя в квартиру, он, к удивлению своих спутников, направился не в гостиную, а прямиком на кухню. В маленькой нише, где была оборудована мойка, под раковиной стояло большое помойное ведро. Пуаро открыл крышку и, наклонившись, стал рыться в нем с неистовством рассвирепевшего терьера.
Наконец, издав торжествующий вопль, он извлек оттуда маленький флакончик.
— Voili, — произнес он. — Я обнаружил то, что искал. — Он осторожно понюхал пробку. — Увы, я enrhume [Простужен (фр.).] — у меня насморк.
Донован взял у него из рук флакон, понюхал, но, не почувствовав никакого запаха, вытащил пробку и поднес флакон к носу, прежде чем Пуаро успел остановить его.