Придя в администрацию Шарах никого не застал. Рабочее время еще не закончилось, а людей на своих местах не было. Здание пустовало. Шарах не поленился, заглянул в каждый кабинет. Даже охранник отсутствовал.
– Надо бы навести порядок, – подумал про себя председатель, взяв список сотрудников в руки, – уволить бы пару человек, чтобы другим неповадно было. Просматривая все возможные кандидатуры на увольнения, Шарах ставил галочки напротив фамилий людей, кого увольнять было нельзя.
– Так, это сосед мой, галочка. Жены двоюродный брат, галочка. У этого шесть детей. Этого нельзя, порядочный мужик, не раз я с ним на кампаниях выпивал. Взрослый человек, тридцать лет здесь работает, уволю, куда пойдет? Женщин лучше не трогать, а то такой скандал закатят, мало не покажется. Может, Тадари уволить? Но он такой вчера радостный был, что на работу устроился, – после проверки личного состава рядом с каждой фамилией стояла галочка.
– Эх, – вздохнул Шарах, – реформы – дело непростое. Все свои, кого уволить? И как с ними работать? Ведь в работе нужен профессионализм, а не братское. А у нас все смешалось. Ума не приложу, как быть. Странная штука – жизнь. Главное с детства нас учат друг друга любить, уважать, помогать. Фамильные сходки устраивают, знакомят со всеми, чтобы знали друг друга. Семиюродный брат как родной. Вся фамилия жены тебе ближе своей. Сосед если что попросит, из кожи вон надо вылезти, но сделать. Как быть? Как работать?
– Шарах! Шарах! О, Шарах! – донеслись крики с улицы. Выглядывает в окно, а там Гудалия, Бения и Харбедия. Пригласил их подняться, посчитав, что они обо всем уже договорились и пришли к компромиссу. Как бы ни так, не успели претенденты на приватизацию зайти, как с порога начали ругаться.
– Ора, Шарах, я слышал, что эти двое к тебе подходили на счет поля. Но будь честен, отдай его мне, ведь я просил первым, – начал Гудалия Анри.
– Причем тут это? Что детский сад? Первый, второй, третий! Главное рациональное использование ресурсов, а оно идеально подходит под загон для животных, – включился в спор Бения Ардашин.
– Уважаемый Шарах, дорогие друзья, вы должны меня понять. Ты можешь посадить кукурузу, где тебе заблагорассудиться, у нас земля плодородная, она везде вырастет. Ты также можешь пасти скот в любом другом месте. А вот виноград – это дело тонкое, – Инал принялся отстаивать свои позиции.
В кабинете образовался гул, все друг друга перебивали, каждый видел только свое. Шарах предложил поделить поле на три равные части. Но это не устроило Гудалия Анри, оказалось, что останется мало места для посадки кукурузы. Тогда он порекомендовал пользоваться полем поочередно, по годам, но с этим не согласился Инал Харбедия, ведь виноград за один сезон урожай не даст. Ардашина Бения вроде все устраивало, но он продолжал возмущаться за компанию. Говорят, в споре рождается истина, но в тот момент появилась лишь легкая неприязнь к Шараху. Каждый счел, что не был им услышан. Никто не ставил себя на его место, все желали получить поле, которое осталось принадлежать администрации. В итоге Гудалия, Бения и Харбедия ушли, как и пришли вместе, оставив исполняющего обязанности главы администрации в одиночестве.
Домой Шарах топал в темноте, голодный и уставший.
– Эх, природа, – обратился старик к окружающей среде, считая, что только она способна понять все тягости, возложенные на его плечи, – какая же ты все-таки красивая. Все в тебе работает правильно и идет своим чередом миллионы лет. Почему у людей так не получается? Видать, создатель у тебя умелый. Реки выполняют свою функцию, горы – свою, деревья – свою. Рыба в воде, животные в лесу, утром солнце, ночью луна. Все довольны, все счастливы. Вот я, всю жизнь слежу за своим хозяйством, тохаю в огороде, хожу на охоту, собираю урожай – я крестьянин. И что очень важно, мне нравится им быть. Куда это я главой заделался, не мое это. Ну не летает рыба, и не плавает птица. Природа демонстрирует, что все должно быть на своем месте, тогда будет гармония и счастье. Я даже не смог решить судьбу одного поля: выполнить просьбы своих друзей. Сложно быть абхазом и политиком одновременно. Абхаз – это апсуара, это прямота! Политика – это лавирование в угоду интересов. Не всегда удается совместить эти два понятия. Но если придется выбирать, я всегда выберу абхазское, ведь абхазом я родился, а политиком всего лишь попытался стать.