– Как нет? На практике есть, а на теории нет? Значит, я буду первооткрывателем. И мы назовем это начало не какой-то там Испанской защитой, а самой настоящей Абхазской атакой! Давай еще партию сыграем, сейчас я тебя точно обыграю, – сказал Тадари и стал расставлять в ряд свои фигуры.
Только Шарах коснулся пешки, чтобы сделать первый ход, как его внимание привлек инцидент, происходящий неподалеку от дома. Он, прищурив глаза, посмотрел сквозь пышную зелень и металлическую сетку забора, пытаясь вслушаться в суть беседы сотрудника милиции со стариком с их деревни. Дед возвращался с охоты, так как на спине у него висело ружье. Солнце его изрядно утомило, и он, весь поникший, желающий поскорее добраться до прохладного места и освежиться холодной водой, о чем-то просил милиционера слегка опустив голову и соединив ладони. Видя, что разговор переходит в конфликт, Шарах и Тадари оставили шахматы и подошли к своему сельчанину, поинтересоваться, что стряслось. Оказалось, что вышел закон, который гласит, что ношение ружья без охотничьего билета невозможно. Молодой милиционер был назначен новым участковым в этом селе и пока мало кого знал. В погоне за карьерным ростом он сразу же принялся повышать раскрываемость и собирался изъять у старика оружие, выписав ему штраф, выполняя тем самым свой служебный долг.
– Дорогой мой милиционер, не спеши с выводами. Давай пройдем в дом, посидим, поедим. Промочим горло стаканом холодного вина, переждем жару, – обратился к нему Шарах.
– Я лейтенант Мухба. На работе не пью, да и вообще не пью и вам не советую, – последовал короткий ответ, после чего он забрал ружье у старика и проверил его на наличие патронов.
– Ты хочешь сказать, что теперь нам, семидесятилетним старикам, прожившим и проохотившимся всю жизнь, нужно идти за разрешением, чтобы взять в руки оружие? Исходя из твоих слов, чтобы, выйти на задний двор и пострелять в дроздов, мы должны ехать в столицу, обходить десятки кабинетов, сдать все анализы и получить кучу справок? Ты вообще понимаешь, что делаешь, отнимая у абхаза его оружие? Оно ведь кормит его, его детей и семью, – завелся не на шутку Тадари, – опомнись, прошу тебя, не делай этого. Ты ведь очень серьезно оскорбишь старика, забрав у него двухстволку.
– Закон есть закон! – последовал еще один короткий ответ. Сотрудник всем своим видом давал понять, что неохотно слушает все эти уговоры, которые на его решение никак не повлияют.
– Ах так, – совершенно спокойно сказал Шарах, – раз закон есть закон, я сейчас зайду домой и вынесу свое ружье. Знай, у меня тоже нет охотничьего билета.
Шарах отсутствовал недолго, минуты две. Вернувшись, он при всех зарядил орудие, снял с предохранителя и взвел оба курка.
– Положи ружье на землю и убирайся вон, невоспитанное создание! В этом селе свои законы! Законы апсуара и чести, таким беспардонным как ты, это не понять. Прочь с глаз моих, а то мы последние кого ты увидишь.
Участковый бросил двухстволку и побежал так быстро, как только мог, даже дробь его не догнала бы. Шарах еще немного побубнил, поворчал ему вслед и успокоился. После чего позвал старика пройти во двор, где они сели в тени дерева, выпили по стакану вина и закусили яблоком.
– Мой дорогой, может партейку? – Шарах предложил деду сразиться за шахматной доской.
– Шахматы – скучно! А поинтереснее ничего нет? Например, карт.
Как откажешь гостю в его просьбе. И уже через пару минут Шарах перемешивал колоду. Начали с шутливого интереса: одного орешка. Потом дело стало за килограммом, далее – мешком и, как это обычно бывает, пошло-поехало.
– Дал десять ящиков ореха! – проснувшийся в Шарахе азарт, затмивший его трезвый ум, сделал ставку.
– Дальше двадцать ящиков, – совершенно спокойно отреагировал противостоящий ему игрок.
– Шарах, бросай в пас! – советовал Тадари.
– Да он блефует. Я блеф за километр чувствую, – ответил Шарах. – Вскрываюсь на двадцати ящиках. Двадцать очков.
– Мало, – соперник поочередно положил перед ним три туза: пиковый, червовый и бубновый. – С тебя сорок ящиков. Ладно, мне идти надо, дома ждут, – сказал старик и в ту же минуту исчез, будто его вообще не было. А Шарах сидел за столом красный и злой. Тадари, желая поддержать друга, обратился к нему:
– Не стоит из-за этого грустить. Подумаешь, сорок ящиков ореха, не последнюю же корову проиграл.
– Да дело не в орехах, сам факт обиден. Как так могло получиться, я ведь хорошее дело сделал, защитил его. Почему судьба решила меня наказать? Есть ведь такая поговорка: «Делай добро и бросай его в море. Оно обязательно вернется».