– Там записка еще лежала.
– Нас это не касается. Давай ждать, пока этот оклемается.
***
Тем временем веселье в селе Аамта было в самом разгаре. Тосты сменялись военными воспоминаниями, а воспоминания вновь тостами. Шарах завороженно слушал каждую историю, несмотря на то, что знал ее уже наизусть, так как каждое девятое мая проводил в компании ветеранов. Сам он родился на следующий год после победы, и смолоду осознавал, кому обязан мирным небом над головой и свободной процветающей страной, в которой он рос. Участники войны были для него люди наивысшего авторитета. Он помогал им, как мог: колол дрова, приносил воды, собирал урожай, копал огород. А если кто-то из ветеранов умирал, то он делал все, чтобы человека провести как можно достойней, со всеми почестями в иной мир. Тадари в этом плане от друга не отставал, если даже не опережал. Он коллекционировал вещи связанные с боевыми действиями и хранил их у себя дома. За долгие годы их собралось у него на маленький музей. Молодые сельчане часто приходили к нему посмотреть на фронтовые письма, пробитые каски, не сработавшие мины, оружия, рации и многое другое имеющее непосредственное отношение к сорок первым-сорок пятым годам. В этот день Тадари решил пополнить свою коллекцию, сделав коллективную фотографию всех ветеранов. Для этого он не поленился пойти пешком в соседнее село и привести фотографа, пропустив самую интересную часть застольного празднования.
– А вот и Тадари вернулся. Так что все готовимся. Нам нужно сделать наш общий снимок, – указал Шарах на своего друга, пришедшего с фотографом.
– Слушай, не томи, что было в посылке? – не скрывая любопытства, спросил Тадари.
– Пока не знаем. Почтальон еще не явился, – ответил ничего не подразумевающий Шарах.
– Как не явился? Я когда туда шел, – Тадари указал рукой в сторону деревни, в которой проживал фотограф, – мы пересеклись. Он уже давно должен был быть здесь.
– Да, но его нет! – сказал Шарах.
– Может, заблудился? – добавил Джарназ Мукба.
– Посылка предназначалась Квициния Нарсоу. Может ее уже отдали, а мы ничего не знаем? – высказал мнение Гудалия Анри.
– Ты думаешь, почтальон смог его найти без нашей помощи? Чушь! Единственная дорога к его дому лежит через место, где мы сейчас находимся. Так что уверяю, мимо нас он бы не прошел, – опроверг слова друга Бения Ардашин.
– А может в посылке, что-то плохое? То, что Квициния Нарсоу предпочел бы скрыть от всех нас. И вот пока мы тут сидим, отмечаем, он настиг почтальона в лесу и расправился с ним, – Харбедия Инал провел указательным пальцем вдоль шеи.
После его слов все замолчали, погрузившись в раздумье. Лишь изредка переглядываясь друг на друга в надежде, что кто-то предложит идею способную прояснить ситуацию.
– Может, пойдем к дому Насроу Квициния и обо всем спросим? – тихо и не совсем уверенно произнес Шарах.
– Точно! Пошлите! – дружно поддержали его сельчане.
***
Позвав несколько раз хозяина дома, стоя возле его калитки и не услышав ответа, жители вошли без спроса. Нарсоу Квициния лежал на диване, глаза его глядели в потолок, тело было неподвижно, лишь живот то поднимался, то опускался в зависимости от вдоха и выдоха. Шарах еще пару раз безуспешно окликнул его по имени, но Нарсоу Квициния будто нарочно игнорировал. Только когда Тадари подошел к нему и толкнул в плечо, он встал с кровати, обошел всех людей теснившихся в его маленьком зале и вышел во двор.
– Сегодня в наше село должен был явиться почтальон из Москвы. Он нес адресованную тебе посылку. Ты что-то знаешь о его судьбе? – спросил старейшина Джарназ Мукба.
– Впервые слышу, – закурив, ответил Нарсоу Квициния.
– Но я его недавно видел неподалеку, – встрял в разговор Тадари.
– И что? – выпустив дым изо рта, хозяин продолжил. – Может он в капкан попал или его волк с медведем не поделили, мне покуда знать.
– И вправду может беда случилась! Тадари сходите и проверьте лес. А мы пока здесь покараулим, – дал распоряжение сто девятнадцатилетний долгожитель.
***
Как только разбойники не пытались привести в чувства почтальона: и пощечины давали, и холодной водой голову мыли, и одежду расстегнули. Но он, открывая глаза, бубнил никому не понятные слова и снова отключался.
– Почтальон! Почтальон! Ора, почтальон! – звал письмоносца Тадари, бродя в его поисках по лесу.
– Слышишь, – настороженно сказал Арноу Бутба, – по его душу пришли.
– Чувствую добром, это не кончится. Валить надо! А то межгосударственный конфликт назревает, – боязливо добавил Алиас Каджая. И уже через пару минут они забрали посылку и скрылись. Оставив выпившего человека трезветь в одиночку.