– Дедушка Шарах, эти свечи спичками не зажечь, – ответила маленькая девочка, та которую он увидел первой. – Они волшебные.
Девочка замолчала. Образовалась тишина. После она сделала глубокий вдох, и на выдохе, дыша в сторону свечки тихонько произнесла:
– Владислав.
И зажглась свеча. Стоящий рядом мальчишка, продолжил:
– Нестор Лакоба.
И зажглась вторая свеча.
– Сергей Багапш, – третья.
Стали доноситься имена великих деятелей посвятивших свои жизни процветанию Абхазии и каждое из них зажигало огонь в сердцах.
– Мы будем учиться, чтобы в последующем добросовестно работать во благо нашей страны, – единогласно сказали дети, стоящие в одном ряду, как у всех у них вспыхнули свечи.
– Мы будем беречь нашу родину, нашу природу, обычаи и традиции! – загорелись свечи другого ряда.
– Мы будем помнить, какой ценой досталась нам эта свобода и сделаем все, чтобы передать ее последующим поколениям!
– Мы будем честны перед собой и ближним, перед законом и Богом!
Каждая фраза подобно великим именам вселяла надежду и воспроизводила легкое пламя. Загорелись все свечи.
Тем временем супруга Шараха забеспокоилась, не простынет ли муж? Гадать не стала, принесла одеяло и накрыла его.
То ли от маленьких огоньков, то ли от услышанных слов, то ли от одеяла Шараху стало тепло. Согревшись, он гордо выпрямил грудь. Дети, держа зажженные свечи в руках, восприняли жест дедушки, как сигнал и дружно, маршем, как на великих парадах, зашагали в сторону светлого будущего. Радости Шараха не было предела. Только он решил пойти за ними, как задумался:
– Мое время прошло! Я, пожалуй, останусь здесь и прослежу, чтобы никто из не прошеных гостей не смог попасть в светлое будущее, к нашим детям.
Словно в лучших традициях американских боевиков: дедушка, сжав кулаки и нахмурив брови, встал в стойку в ожидании неприятелей.
– Шарах! Шарах! О, Шарах! – услышал он голос своего лучше друга Тадари.
– Ора, Шарах! – донеслись еще голоса Анри Гудалия, Ардашина Бении и Харбедия Инала.
– Нет уж! – воскликнул Шарах и побежал на голос. – Мы с вами останемся здесь! В настоящем! – он обхватил своих товарищей и начал с ними падать вниз.
Падает, падает, падает. А внизу палка торчит. Шарах наткнулся телом прямо на нее и подлетел вверх, потом снова упал на нее, потом подлетел, потом упал. И так продолжалось до тех пор, пока Шарах не открыл глаза и не увидел, как в него палкой тычет старейшина Джарназ Мукба, а он, крепко вцепившись своими руками в свою же спину, протяжно стонет. А друзья стоят рядом и, крича его имя, пытаются разбудить. Вскочил Шарах с кровати. А перед ним стоят четыре его друга красавца в папахах и черкесках с газырями. У одного в руках мука и палка для размешивания мамалыги, у другого нож и барашек, у третьего вино и чача, у четвертого приборы и посуда. А в центре, между ними расположился аксакал Джарназ Мукба. Обрадовался Шарах, что снился ему кошмарный сон и все это неправда, так как перед ним его орлы в лучшем свете кавказской нации.
– Так ты идешь с нами отмечать?
– А какой повод? – спросил Шарах.
– Пошли! По дороге придумаем, – засмеялись все.
– Узнаю родную Абхазию, – сказал Шарах и вышел с друзьями в путь к славному, доброму застолью.
Весь вечер он рассказывал про свой сон, чем вызывал у слушающих товарищей смех. Все поражались масштабам его бурной фантазии, заверяя, что такого в селе Аамта никогда не будет!