«Сейчас испугает», — подумал Сергей Иванович и не ошибся.
— У меня есть кое-что тебе сообщить. Только не падай в обморок.
— Приученный.
Пинкертон строго посмотрел на Свету. Та поняла и удалилась.
— Всего мог ожидать от наших специалистов, но такого… Как тебе наш специалист по печатному делу?
— Ловчев? — насторожился посланник.
— Ловчев. Что ты о нем знаешь?
— Знаю, что помогает местной типографии налаживать печатные станки. Знаю, что все зовут его «первопечатником».
— Этот первопечатник в свободное от работы время печатает… никогда не догадаешься что!
— Что?
— А вот именно — что! Местные денежные купюры.
— Лихо! Купюры хоть качественные?
— От настоящих не отличишь.
— Ты с ним беседовал?
— Нет.
— Ты у нас по вопросам безопасности. Тебе и беседовать. Сначала спроси, в какой тюрьме он предпочитает сидеть: в местной или в Москве. Если в Москве, пусть печатает рубли. Всё в моей практике было, но чтобы фальшивомонетчик…
— Напишешь в Москву?
— Что напишу? О том, что наш умелец научился печатать местную валюту, а посему не присылайте нам зарплату, сами напечатаем?..
— И фамилия у него как раз, Ловчев. Людей с такой фамилией нельзя пускать за границу.
— Всё понял. Проверь и результаты доложи…
Пинкертон удалился.
В кабинет вернулась Света:
— К вам доктор.
— Проси.
4. Врач местного значения
Доктор вошел специфической походкой эскулапа: уважительно и сострадательно. Звали его Эрнест Эрнестович; имя-отчество, прямо скажем, неординарное, но кроме имени и отчества ничего неординарного в нем не было. Персонал посольства подобрался здоровый, но официальный доктор по штатному расписанию полагался. Он должен был лечить сотрудников или, по крайней мере, регулярно проводить профилактические осмотры.
— Сергей Иванович, как здоровье?
— Прекрасно. Ни на что не жалуюсь.
— Давайте я вас послушаю.
Посланник снял пиджак, расстегнул рубашку. Несмотря на тропики, должность поверенного в делах обязывала всегда быть при пиджаке и галстуке. Доктор померил давление, вынул стетоскоп:
— Глубже дышите. Не дышите. Всё в порядке.
Посланник застегнул рубашку, надел пиджак. Доктор упаковал свои инструменты, но уходить не собирался.
— У вас еще есть вопросы? — догадался посланник.
Доктор колебался:
— Тут вот какое дело! Раз уж я здесь… Я всё время хочу поговорить с вами по одному делу и не решаюсь… Вам это может показаться немного странным…
— После двадцати лет дипломатической службы меня трудно чем-нибудь удивить.
— Мне кажется, что по ночам кто-то бывает у меня в кабинете.
— Там есть лекарства? Наркотические средства?
— Нет. Лекарства я держу в сейфе.
— И как вы замечаете присутствие постороннего?
— Вы только не удивляйтесь, но мне кажется, кто-то ночью переставляет скелет.
— Откуда у вас скелет? — удивился посланник.
— Остался от португальцев. Мой медпункт занимает четыре комнаты, при португальцах они были школьными учебными кабинетами. Я принимаю в биологическом кабинете.
— Поменяйте замок.
— Я поменял замок. Но скелет всё равно перемещается. По направлению к двери. Как будто хочет уйти. Я привык иметь дело с вещами реальными, а тут…
— Закрепите его как следует.
— Я закреплял.
— Закрепите еще.
5. Супруга посланника
В кабинет ворвалась Саша, супруга посланника. На ней были бежевое хлопковое не без претензий на простоту платье и легкие туфли; в свободное от приемов время она не обязана была соблюдать дресс-код.
— Здравствуйте, доктор. Мне сказали, что вы здесь. Это очень хорошо. Скажите Сергею Ивановичу, что ему вредно пить много кофе. Он меня не слушает.
Доктор расплылся в улыбке:
— Это верно. Много кофе пить не стоит. Сколько чашек кофе в день вы пьете, Сергей Иванович?
— Много, — признался тот. — Но маленькие.
— Надо уменьшить количество. Когда я работал в посольстве в Каире…
Доктор очень любил рассказывать поучительные истории из своей практики работы за рубежом.
— Когда я работал в посольстве в Каире, у меня был пациент. Тоже пил много кофе. А потом сразу…