Джул надулся. Но Тим подбодрил:
- Лучше пусть космос будет цветовал или клумбовал, чем чёрно-старым плащём с дырками вместо звёздок.
Джул тыкнул пальцем.
- Правда, здесь получилось не обалдеть совсем.
Честно сказать, да, совсем не получилось. Тим набрал на мобильнике телефонный номер.
- Алё?! Евкридий Ахой? Подумайте пожалуйста, как можно исправить неудачные краски-размазки, чтобы не терять время на долгую переделку-сиделку.
Закончил говорить с Фаэтоном и повернулся к телевизору.
- А вы что науспевали?
Алямафон показал.
- Что это такое?! - удивился Тим.
- А я знаю?! - Алямафон сам пожал плечами, меланхолично работая челюстью, как корова. - Эта в том месте, где живот находица у Крк.
Жак шепнул Тимовану:
- Друг мой, семьдесят семь часов - большой срок. Никто не может неспать три ночи. Спать надо. А на следующий день уже рисовать с новыми силами. Как-то в глубоком детстве с утра пораньше ты разрисовал половину папиных парадных белых брюк. Лучше качество утром, чем колличество к вечеру! Я понятно излагая свою мысль?
Было бы лучше всё же, если бы обе штанины папиных брюк были расскрашены с качеством. Брюки получились бы по-настоящему парадными.
Но вот идея поспать - блестящая идея! Такая мысль показалась юному художнику Оберлову понятной не на 53,5 %, она понятна на все 100%. Даже на тысячу процентов.
77 часов
Чтобы подробно описать 77 часов, нужно целых 3 дня и 5 часов впридачу. Что делать не имеет смысла. Много, чего случилось за это время.
Джул с Лизой позвонили родителям отпроситься к Оберловым с ночёвкой. Лизавету отпустили без проблем. Отчим Джула отпустил, но таким кислым тоном, что перекосило бы лимоны. Мама постелила Лизавете в комнате Полины, приезжающей в воскресенье, Джулу постелила в тиминой комнате.
Когда поздно вечером художники окончательно выдохлись и без сил повалились по постелям, Тим с картиной перебрался в Авиалетию. Остров посреди изумрудного озера Сефир-от-Атиса Тимовану сразу освободили и они устроились около статуи Аттибису.
Когда решили, что Директор Подарков погиб, ему поставили бронзовую статую с подушкой защиты. Но когда обнаружилось, что он цел и невредим - статую убирать не стали, просто Аттибис попросил заменить подушку на рог изобилия. Теперь бронзовый Аттибис держит перед собой рог изобилия - бесплатный автомат раздачи сладости, из которого любой желающий берёт себе желатиновые пружинки.
В Сефир-от-Атисе тихо. Жители не работали, билёликов попросили соблюдать абсолютную тишину, ундиночки не плескались, порхатки-семипёрышки спали на лету, авиалеты разговаривали шопотом, тихонько сидели, не бегали, не прыгали, в основном читали и поглядывали на включённые, но не работающие телевизоры.
Тим показал Этимонию, как раскрашивать самолёт в правом верхнем углу картины и ракету в левом нижнем. Олу Фа попросил раскрасить водопад и рыбок. После чего Тим заснул на пять часов на песочном берегу острова. Во время сна главного художника, Ола Фа по собственной инициативе ещё нарисовала своего любимого дельфина. Утром Тим вернулся с картиной в Холмскую Мауку.
Когда на следующий день папа прибыл домой, он увидел в детской комнате сына творческую мастерскую. Как раз в это время близнецы Прошка с Люсьенкой приложили свою руку к картине. Балуясь рядом, оба случайно опёрлись о палитру. Тим не стал им оттирать пальцы от краски, а показал место на картине над солнцем, где они пальцы об картину вытерли. Получился салют из краски. Всем понравилось.
Папа перецеловал свою семью и Тим сразу предложил ему нарисовать корабль. Папа испугался:
- Я же рисую, как курица лапой!
Тимка сказал, что уметь совсем не надо. Кораблик должен быть размером не с папин мизинец, а меньше мизинчика Люсьены (Люсьенка сразу показала палец небесно-голубого цвета от краски, а Прошка показал оранжевый палец). Папа всё-равно рисовать не решился, застеснявшись. Сидел-сидел на подоконнике, всё посматривал-поглядывал на свой мизинец, а потом вдруг махнул им так, что ветер пошёл по комнате, решился и нарисовал кораблишко ползущий по краю планеты справа внизу. Потом так поверил в свои изобразительные силы, хоть он и моторист, что даже подрисовал кораблику два дымка из труб.
Тим подошёл вплотную к телевизору и попросил показать эдрагонскую работу. Что изображено неясно, но это находится у Крк в районе лёгких и в клюве, разъяснил Алямафон.
Тимовану позвонил Евкридий Ахой с Фаэтона и предложили сначала развести белую краску до состояния сливок. Как сметана краска будет густой, как молоко слишком жидкой, а густота сливок то, что надо. Потом плоской кистью акуратно нанести эти полупрозрачные сливочки белил на те неудачные места, из-за которых расстроился Джул. Когда нанесли краску, оказалось, что пережарено-коричневый превратился в нежный фиолетовый, слишком яркий жёлтый превратился в приятный кремовый, а ядовито-зелёный успокоился до света морской волны, радующей глаз.