Теперь о наших личных делах. Хью, вы мой единственный друг в этой эпохе, о котором я хотел бы позаботиться. Ваш разум в некоторых отношениях опередил своё время; и хотя в нашем времени всё покажется вам совершенно иным и многое будет непонятным, я уверен, что вы отыщете для себя немало интересного в мире пятнадцатого тысячелетия нашей эры. Разумеется, как только вы пожелаете, я предоставлю вам безопасное средство для возвращения в ваше родное время. Вы пойдёте со мной, Хью?
На несколько мгновений я потерял способность связно отвечать. Я был испуган, удивлён, растерян и ошеломлён теми поразительными вещами, которые мой друг только что открыл мне. Его высказывания выглядели не менее удивительными, но почему-то не казались невероятными. Я ни на мгновение не усомнился в его правдивости. Ведь это было единственным логическим объяснением всего того, что озадачивало меня в Конраде Элкинсе.
— Конечно, я отправлюсь с вами, — воскликнул я, поражённый и ослеплённый той невероятной возможностью, которую он столь любезно предложил мне.
Глава II
В пятнадцатом тысячелетии нашей эры
У меня на языке крутились сотни очевидных вопросов, которые мне не терпелось задать Элкинсу. Предвосхищая некоторые из них, он сказал:
— Машина, в которой я путешествовал сквозь время, представляет собой судно, которое широко используется у нас для космических путешествий. Позднее я расскажу вам о произведённых мною модификациях в его оригинальной конструкции, которые сделали возможным путешествие в пространстве четвёртого измерения, известном вам как время. У меня есть основания предполагать, что это изобретение является совершенно уникальным и никогда не было повторено. В течение многих лет я вынашивал свой проект посещения вашего временного периода; в процессе подготовки к этому путешествию я провёл длительные исследования всех имеющихся исторических данных по этому направлению, а также изучил археологические и литературные находки из античной Америки. Как я уже говорил, эти остатки очень отрывочны; однако сам язык, который является основой нашего собственного языка, достаточно хорошо известен нашим учёным. Я позаботился о том, чтобы изучить его как можно глубже; хотя позднее я обнаружил, что некоторые наши представления о произношении и значении слов вашего языка являются ошибочными; кроме того выяснилось, что ваша лексика является гораздо более обширной, чем мы предполагали. Я также изучал костюмы вашего исторического периода, из которого до наших дней сохранилось несколько изображений, и я изготовил для себя одеяния, которые позволили бы мне не привлекать к себе излишнего внимания после прибытия к вам.
Элкинс сделал паузу и подошёл к своему платяному шкафу. Он открыл дверцу и достал оттуда костюм из какой-то мягкой коричневой материи. Он был неплохо скроен, хотя покрой выглядел незнакомым. Позже я узнал, что изображение, на основании которого был изготовлен этот костюм, относилось к 1940 году, то есть десятью годами позже нашего нынешнего времени.
Элкинс продолжал.
— Мое отбытие было тщательно спланировано. Все должны были считать, что я отправился в путешествие на астероиды, часть которых, например Паллада, Веста и Церера, были колонизированы людьми за последние сотни лет. Практически всё путешествие во времени я проделал в бессознательном состоянии. Это, как вы вскоре узнаете, было неизбежно из-за вре́менного абстрагирования от всего того, что создаёт то, что мы называем сознанием, или содействует его существованию. Я был готов к этому, сделав все необходимые расчёты и корректировки заранее, тщательно синхронизировав движение судна во временно́м измерении с пространственным движением Земли и Солнечной системы. С географической точки зрения я не должен был сдвинуться с места ни на дюйм в течение всего путешествия. Поднявшись на высоту тридцати тысяч футов над землёй, я запустил временной механизм. Наступил отрезок абсолютного забвения (секунда или миллион лет, казалось, были совершенно одинаковыми), а затем, с прекращением полёта во времени, я вновь пришёл в себя. Я понимал, что если мои вычисления были верны, я находился сейчас в двадцатом столетии, и потому, не желая афишировать свою необычность, я принялся искать место, где мог бы тихо и незаметно приземлиться. Наконец, после долгого путешествия вокруг всей планеты в процессе подыскания подходящей местности, я выбрал неприступный утёс в Катскиллских горах, вдали от любых населённых пунктов. Я опустился ночью, оставив там свою машину, присутствие которой невозможно было обнаружить ни с земли, ни с воздуха. Я спустился с утёса с помощью антигравитационного устройства и проделал долгий путь по дикой местности, добираясь до цивилизации. На следующий день я уже был в Нью-Йорке, где по большей части и оставался с тех пор, незаметно продолжая изучать вашу цивилизацию. Чтобы не испытывать потребности в деньгах, я привёз с собой некоторое количество ископаемых монет из вашего временно́го периода, а также несколько маленьких слитков золота, изготовленного химическим способом.