И еще. Случайно ли то, что именно Эрстед сделал открытие? Ведь случайное сочетание нужных приборов и "режимов их работы" могло получиться в любой лаборатории? Да, это случайно, хотя случайность и в данном случае закономерна. Дело в том, что Эрстед был в числе тогда еще немногих последователей философии Гегеля и Шеллинга, которые, хотя и в идеалистической форме (природа порождение абсолютного духа), но выразили совершенно правильную диалектическую идею о всеобщей связи явлений, идею, под влиянием которой находился и Риттер, и его последователь Эрстед. Вот почему именно Эрстед был буквально одержим идеей взаимосвязанности электрических и других явлений - он направленно искал связь электричества с магнетизмом. И когда нашел, совершил ошибку, опять-таки под влиянием идей Шеллинга о всеобщем законе борьбы противоречий. Объясняя поворот стрелки под действием проходящего по цепи электрического тока, он считал, что поворот этот происходит за счет "электрического конфликта" - то есть столкновения двух различных электричеств. Помня о борьбе противоположностей, Эрстед забыл о их единстве. Он и электричество разделил на два, в то время как нужно было электричество и магнетизм свести к единому.
Но здесь уже новая задача. Решение ее близко.
Мозг Ампера вбирает в себя все новые и новые крупицы знаний об электричестве, и масса имеющегося у него материала близка к критической. Он еще не знает о том, что именно открытия Эрстеда явятся последней крохой расщепляющегося материала, необходимой для взрыва идей. Он даже не знает ничего об открытиях Эрстеда. Летом 1820 года, когда ученый мир в Женеве уже с восторгом приветствовал мемуар Эрстеда, Ампер был в рутинной инспекционной поездке, нужной ему для заработка.
Он прибыл в Париж в конце августа, и 4 сентября в первый раз пришел на заседание Академии, еще не подозревая о том, какой уготован ему сюрприз.
Безумные дни, или открытие электродинамики
До памятного заседания 4 сентября Ампер пребывал в обычном для него состоянии - он был несчастен. Его семейная жизнь сложилась из рук вон плохо после казни отца она представляла собой цепь неудач. Первая жена его скоро умерла, оставив трехлетнего Жан-Жака на руках Ампера и его сестры, вынужденной отказаться из-за этого от своей личной жизни; второй брак дал основание глубоко интеллигентному отпрыску королевской семьи, знаменитому физику Луи де Бройлю, обычно крайне сдержанному в выражениях, сказать в 1940 году: "Вторая его жена оказалась мегерой, а ее родители не лучше". К Амперу во время их совместной жизни не допускались ученики, его письма вскрывались, родственники его не признавались, и самому ему не раз предлагали "убраться".
Ампер в конце концов убрался, и некоторое время жил под кровом Министерства внутренних дел. Он жестоко страдал, в конце концов Амперу пришлось купить дом и судом (!) требовать переезда к нему жены. Хотя соответствующее решение судом было вынесено, Ампер не воспользовался своими правами, и все оставалось по-прежнему. В течение нескольких лет лирические треволнения серьезнейшим образом мешали научной работе Ампера. Затем умерла мать, и дом в Полемье, где Ампер жил ребенком, пришел в запустение.
Когда подрос сын, поводов для переживаний прибыло. Как-то Ампер представил своего двадцатилетнего сына знаменитой мадам Рекамье, сорокатрехлетней жене банкира, в салоне которой можно было встретить лучших художников и скульпторов того времени (ее писал Давид, высекал из мрамора Канова), членов семьи Наполеона, министров, ученых, общественных деятелей. Жан-Жак в течение следующих тридцати с лишним лет испытывал к ней страстное и нежное чувство, не ослабевавшее до самой смерти мадам Рекамье, оставившей Жан-Жаку наследство. Жан-Жак Ампер так и не создал своей семьи - он умер еще через пятнадцать лет старым холостяком.
Старый Ампер не одобрял увлечение сына, считая, что оно мешает его научной и литературной работе, и мечтал женить Жан-Жака на дочери своего приятеля, знаменитого французского биолога Кювье - Клементине. На этой почве у отца с сыном возникло отчуждение, вызвавшее у Ампера новые страдания.
В дополнение ко всему Ампера стала мучить стенокардия. Словом, жизнь его отмечена непрерывным потоком неприятностей. Друг Ампера, Бреден, когда-то писал ему: "Мой бедный друг, не иссякнут ли когда-нибудь силы твоей души для горестей? Восемь лет я имею счастье знать тебя близко. С того времени я всегда был уверен, что ты находишься на вершине страданий. Мне всегда казалось, что несчастья, выпавшие на твою долю, приходят к концу. Но у тебя всегда находятся обстоятельства ухудшать твое состояние. Я тоже несчастен и был несчастен всю жизнь. Но какая, однако, разница! У меня это всегда шло, ослабляясь...".
Единственным, что у Ампера шло относительно хорошо, была наука. Он занимался уравнениями в частных производных, оптикой, химией. Он удостоен за свои научные заслуги ордена Почетного Легиона. Он состоит во множестве комиссий, включая "Комиссию по изданию классиков литературы". Он работает одновременно на нескольких должностях. Единственное, чем, может быть, не занимался Ампер в то время, - это "взаимоотношениями" электричества и магнетизма...
Нетерпеливо ждет Ампер следующего понедельника, 11 сентября, когда Французская академия наук снова соберется на свое очередное заседание. Вот быстрый черноглазый испанец Араго собирает на демонстрационном столе несложную установку - вольтов столб, накоротко замкнутый медным проводником. Рядом компас и чашка с железными опилками. Вот компас помещается рядом с проводником - стрелка компаса тут же поворачивается так, чтобы стать перпендикулярно к нему. Это - знаменитый опыт Эрстеда. Электричество и магнетизм явно взаимодействуют друг с другом - факт, абсолютно неожиданный для ученых, полагавших, что два явления, как это когда-то показал и доказал Гильберт, ничего общего друг с другом не имеют.
Заседание кончается, протоколист выводит под датой "11 сентября": "...г. Араго повторил перед академией опыты г. Эрстеда". Спокойные, нимало не взволнованные академики чинно разошлись по домам. Лишь уже немолодой - сорок пять, по тем временам - старик! Ампер бежит сломя голову к слесарю, чтобы заказать копию инструментов, показанных только что Араго. Нужно скорей установить инструменты дома, в маленькой квартирке на улице Фоссе-де-Сен-Виктор и все эксперименты проделать собственными неумелыми руками. Ведь Ампер - теоретик, он никогда не ставил сложных опытов, у него не было лаборатории, он не мог израсходовать ни одного казенного франка на покупку приборов. Пока слесарь делает не слишком-то сложные приборы, Ампер сооружает немудрящий лабораторный стол. Два его друга - добровольные помощники Френель и Депрец участвуют в первых экспериментах. Небольшой столб, замкнутый проводом - основной объект изучения Ампера.
Он подносит компас то к проводу, то к столбу и сразу же убеждается, что стрелка изменяет свое направление и рядом с проводом, и рядом с самим столбом. Стоит. цепь разомкнуть - и эффект полностью пропадает. Значит, магнитные явления сопутствуют не всякому электричеству?
Электричеств в то время было два - одно то, которое знал еще Фалес, то, которое получал на громадных шарах из серы бургомистр Отто фон Герике, то, которое знал Франклин, то, которое ответственно за притяжение бумажек и пушинок, статическое электричество. Другое - вольтовское гальваническое электричество, с помощью которого можно было разлагать воду и кислоты, которое получали с помощью вольтовых столбов.