Мать все плакала.
Часы, оказывается, были с боем. Звонко и бесконечно долго они отбивали одиннадцать ударов.
— Мамочка, — Костя подошел к ней, обнял за плечи, — ну, для хорошего дела. Серьезно.
— Правда? Саша, он правду говорит? Я тебе верю, скажи… Чего ты молчишь, Саша?!
Саша испуганно посмотрел на Костю.
— Ну ведь правда?! — Костин взгляд был требователен и чист. — Ну скажи ей, что все нормально!
— Все нормально, Ксана Петровна…
Продолжая утирать слезы, она раскрыла сумочку:
— Сколько тебе?
— Да десятку же!
— На! — Она протянула красную бумажку.
Костя чмокнул мать в щеку, осторожно вынул из ее пальцев десятку.
— Спасибо!
— Мне же для тебя ничего не жалко! — Мать поднялась, шмыгая носом. — Когда придешь-то?
— Не знаю. Скоро. Сашка, понеслись!
Саша был уже в коридоре.
Костя нагнал его.
— Слушай, скажи ей, что будешь у меня ночевать.
— Да перестань ты! И так опаздываем!
— Костя! Она же с ума сойдет.
— Какой добренький! Хочешь, чтоб все сорвалось? Мне в сто раз тяжелее! — Костя решительно направился к выходу.
Внезапно соседняя дверь отворилась. На пороге встала очень полная женщина в синем спортивно-тренировочном костюме.
— Я этого так не оставлю, — яростно сказала она, — в суд подам!
— Добрый вечер, Марья Кирилловна! — на ходу поздоровался Костя. — Некогда. После поговорим.
Выбежали на крыльцо.
— Уф! — выдохнул Костя. — «Был славный бой, был бой тяжелый!»
— Будь она проклята, эта десятка! — вырвалось у Саши.
— Да? Ну, знаешь, не всем так легко деньги достаются. — Костя выскочил на середину заснеженной мостовой. — Будем ловить такси, иначе не успеем!
— А пирожки?! Пирожки, пока теплые! — раздался голос Костиной мамы. — Дорогой покушаете! — Она догоняла их, пряча под концы шали сверток с пирожками.
— Мама! Простудишься! — Костя кинулся к ней навстречу. — Ну, спасибо! Ты не забудь — тебе завтра к врачу!
— Что ж ты сейчас-то? Завтра и напомнил бы!
Из глубины переулка показался зеленый огонек…
— А может, я завтра забуду? — Костя обнял мать и, круто повернув ее спиной к улице, торопливо повел в дом.
Саша глянул им вслед и взмахнул рукой.
Такси подчалило к тротуару.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Они мчались по тускло освещенному перрону.
Костя бежал, расстегивая на ходу пальто.
«Так в суете и не смог оставить его дома», — подумал Саша и втайне позавидовал Косте: морозный воздух прожигал насквозь.
Шестнадцатый вагон, пятнадцатый… Обогнали мототележку, на которой везли бумажные мешки с почтой. До четвертого вагона было еще далеко.
Посадка на поезд заканчивалась. Пассажиры кучками толпились у ступеней вагонов, разговаривая с провожающими.
Наконец поравнялись с четвертым вагоном.
Проводник — тоже без пальто — стоял у поручней. Костя сунул ему билеты.
— Влезайте, ребята. Это потом. Только скажите, какие места?
— Седьмое и восьмое!
Дверь в купе была закрыта. Костя с грохотом откатил ее вбок.
В полутьме, прижавшись плечом к плечу, сидели и о чем-то весело разговаривали двое — лейтенант в шинели и девушка с шалью на плечах.
Пальто девушки, отороченное воротником из намокшей чернобурки, уже висело на крючке у двери.
— Добрый вечер! — сказал Костя, выкладывая сверток с пирожками на столик. — Провожаете, товарищ лейтенант? Будьте уверены — довезем в целости и сохранности. Угощайтесь, пожалуйста. Домашние! — Он развернул пирожки.
Девушка почему-то рассмеялась. Саша потянул Костю за рукав.
Они вышли. Саша задвинул за собой дверь.
— Ну, чего ты? — сказал Костя. — Может, вместе до самого моря ехать. Это тебе не электричка!
Они выбрались в тамбур. Проводник все еще стоял у ступенек.
— До отхода поезда остается пять минут. Просим провожающих выйти из вагона! — раздалось по радио.
— Едем, Сашка! — сказал Костя.
Сашу бил озноб. Он засунул руки в карманы и только сейчас заметил — снег совсем перестал падать. В морозном небе светилась луна.
Торопливо вытеснились из вагона и столпились возле подножки провожающие.
— Пиши каждый день. Хоть открытку, — раздалось сзади.
Саша оглянулся. Девушка была в пальто. Накинув платок, она поцеловала лейтенанта и вдруг сошла на перрон.
Лейтенант хотел спуститься за ней.
— Все, — сказал проводник. Он взялся за поручень. И встал на ступеньку.
— Счастливо! — Девушка, смеясь, махала варежкой. — Довезите мне его в целости и сохранности!