А ведь все деньги у Кости!..
Саша немного отошел от окна, на всякий случай пошарил в карманах. Две копейки. И еще — трехкопеечная. Все! Пять копеек…
Идиотство. Даже пирожка не купишь. Самый дешевый — десять копеек. Только на газировку и хватит, если с сиропом… Даже четвертушки хлеба не купишь… А меньше могут не продать… Газировка с сиропом, может, аппетит отобьет. А то терпи еще шесть часов!
На пути попадались газировочные автоматы. Но ни один из них не работал.
Однажды папа купил специальные железные шампуры, и они дома на кухне приготовили настоящий шашлык.
С вечера, тайно от мамы, нарубили баранину, посыпали ее солью с красным перцем, залили уксусом и спрятали в кастрюле на балконе.
На следующий день Саша, утирая о плечо слезы, с хрустом резал на кружки лук, папа прокалывал мясо ножом, насаживал вперемежку с луком на шампуры.
Капал и потрескивал на газу жир. Мясо румянилось.
Мама тогда пришла с работы, принюхалась к синему чаду, который еще стоял на кухне, и сказала, чтоб больше не смели жарить мясо на газу, потому что в нем образуются какие-то канцерогенные вещества. Но шашлык они все-таки съели. Втроем. Вкусный был шашлык. Пальчики оближешь… А потом папа никогда уже не делал шашлык. Шампуры до сих пор валяются в кладовке…
Наконец Саша увидел вывеску: «Минеральные воды. Соки». Стеклянная дверь была открыта.
Он вошел в небольшой белый зал, уставленный растениями в кадках. На стойке в длинных, узких сосудах разноцветно светились всевозможные сиропы и соки.
— Мне с сиропом, — сказал Саша.
— С каким? Есть вишневый, грушевый, мандариновый. — На продавщице был белый халат. Все это походило на лабораторию.
— С вишневым.
— Десять копеек. — Она уже подставила стакан, взялась за сверкающий никелированный краник.
— Тогда просто чистой…
— Три копейки, — невозмутимо ответила продавщица.
Саша взял стакан, из которого высоко подскакивали пузырьки, отошел к мраморному столику под пальмой.
Это был боржом или нарзан. Пил, давясь. Горло свело судорогой. Все-таки допил до конца. Маленькими глотками. До дна. Вышел на улицу и почувствовал, что есть захотелось еще больше.
В памяти всплыло давнее осеннее утро.
Все вокруг было совсем не такое, как сейчас… И улицы… И погода…
Тогда, в седьмом классе, он только начал писать стихи. Еще не знал Костю.
…Какая-то сила подняла его с постели в шесть утра. Даже не позавтракав, чтоб не разбудить родителей, он взял портфель и тихо закрыл за собой дверь квартиры.
Сначала он просто вышел из дома с намерением пошататься по улицам, а потом, как обычно, к половине девятого, пойти в школу. Было темно, как ночью, моросил ледяной дождь. В луже у подъезда дрожало отражение фонаря.
Ноябрьские ночи. Дожди. Холода.
И вдруг, будто само собой, все это стало складываться в строчки: «Ноябрьские ночи. Дожди. Холода. Шагну за порог — за порогом вода. Звезда-недотрога лежит у порога, уже окруженная корочкой льда».
И, хотя в тот раз он не сочинил больше ни одной строки, словно невидимая волна отнесла его от школы и закружила по неузнаваемым московским улицам.
В то утро он видел, как из депо выползают, слезясь огнями, трамваи, как грустно гниют на опустевших клумбах, покрытые изморозью, стебли поломанных цветов, впервые увидел, как разгружаются у булочных автофургоны с теплым, необыкновенно вкусно пахнущим хлебом.
Раньше он все это тоже знал, видел. Булочных он не видел, что ли?
Но в то утро он словно заново глазел на мир. Потом это странное состояние исчезло, прошло. И снова появлялось очень редко.
Саша прошлялся по мокрым, заляпанным гниющими листьями улицам до двух часов дня.
Была суббота. И он боялся явиться домой раньше, чем кончатся уроки в школе. Тогда он, кажется, впервые ощутил сильный голод.
…То снег. То листопад. И яблоки скрипят в тугих авоськах…
Саша присел на скамью, расстегнул куртку, залез во внутренний карман. Ручка была. Записную книжку оставил дома… Ничего. Можно на память. Потом запишется… Рука натолкнулась на что-то твердое.
Это оказалась визитная карточка Лоуренса Мюллера. Ее оборотная сторона была чистая, атласно-гладкая.
записал Саша.
Больше на визитной карточке места не было. Саша спрятал ее в карман.
…Сквозь тьму летят такси… А небо моросит… И листья липнут… И мокнут липы…