Чеботарев обвел ребят пытливым взглядом. Все молчали.
— Ну что же, значит, жаждете приключений? Только потом не нойте и не причитайте!
Конечно, тропы к эпицентру взрыва давно уже любознательными учеными проложены, люди туда часто наведываются. Теперь рядом и нефтедобыча идет. Но по существу ничего не изменилось.
Ночью, когда тьма окутала ближайшие деревья, расселись на скамейке возле дома, глядели на звезды и грелись у небольшого костра. Погреться подошли и хозяйский пес Портос, помесь овчарки с лайкой, и кот Беня, огромный черный котяра с белой грудью и белыми туфельками на лапах.
— Позвольте присесть, — мурлыча, спросил Беня.
Ребята онемели.
Эдик даже сполз на землю, его высокий рост мешал ему разглядеть кота.
— Вечно ты посетителей ошарашишь, — возмутился Портос.
Девочки тихо взвизгнули.
Подошедшие Чеботарев и Шамшурин расхохотались, увидев немую сцену в духе Гоголя.
— Я же предупреждал, — сказал Иван Васильевич, — что чудес будет много.
— Какой же ты красавец, — сказала Лиза, опускаясь радом с Эдиком на землю и обнимая кота. — Можно тебя погладить?
Эдик странно покосился на Лизу, а Беня промурлыкал:
— Конечно! — и уселся на колени к девушке.
— Вечно ты со своими нежностями, — проворчал Портос и улегся у ног хозяина.
— У Чейза, — сказал Петр, прочистив пересохшее горло, — есть детективчик, где веселый пес Виски вполне разговорчив.
— А у Стругацких — говорящий кот, — ответила Надя.
— Ну вот, — обиделся Беня, — опять этого старого маразматика вспомнили! У меня память прекрасная! Хотите, я вам одну веселенькую историю расскажу?
— Хотим, — ответили ребята хором и приготовились слушать.
— Года три назад сюда приехали америкозы.
— Американцы, — укоризненно поправил Шамшурин и прикрыл глаза, чтобы не расхохотаться.
— Ну да. Приехали они фильм снимать. Как они говорили, «о великой русской поэтессе». Она, поэтесса эта, там у них давно уже застряла. Книжки русские писала. Ну, вот они ее и решили великой объявить. А как это сделать?
— У них это раскруткой называется, — проворчал Портос.
— У нас теперь тоже, — с горечью сказал Чеботарев. — Всякая бездарь себя гением объявляет и давай раскручиваться.
— Так вот. Раскрутить ее они захотели с помощью самого могущественного искусства — телевидения. Приехали к нам о ней документальный фильм снимать.
— А к вам зачем, — удивилась Лиза, — из Америки?
— Э-э. Они решили, что русская поэтесса должна шаманить, понимаешь ли. Развели тут костер. Местных жителей в какие-то шкуры нарядили, бубны им раздали, вокруг костра поставили, а ее в эдакой…
— Тунике, — подсказал Шамшурин.
— Вот-вот. Заставили ее в бубен стучать и через костер прыгать, при этом она еще и стихи должна была читать. Жуть.
Хохотали все. Иван Карамзин даже повизгивал от восторга.
— Ну, дуболомы! Ну, кретины. А медведь по улицам в ушанке не ходил?
Александр Данилович посерьезнел.
— Понимаете, она, может, и не гений, но поэт неплохой. Я ее спрашиваю: « Ирина, зачем тебе в твои пятьдесят через костер прыгать и под бубен выть?» А она мне отвечает, в Америке иначе, мол, нельзя. Хорошо хоть у нее фигура сохранилась и ножки ничего, а то ведь представляете…
Картина была столь зримая, что вызвала новый взрыв смеха.
Съев с большим аппетитом на ужин картошку с грибами и хрустящими солеными огурчиками, все разошлись спать, но долго еще обсуждали увиденное и услышанное.
Чеботарев поднял свою команду на рассвете.
— Тут один местный товарищ пообещал нас довезти на своем чудо-тракторе до основной тропы, как мы ее называем, а дальше — пехом по бурелому, предупреждаю. Дисциплина — прежде всего, иначе я за вашу жизнь не отвечаю.
Бодрящее летнее сибирское утро как-то не вязалось со столь строгим напутствием.
Вдали над сопками медленно поднималось большое оранжевое солнце. Прозрачное сине-голубое небо прорезывали яркие, чистых тонов, розовые и рыжие лучи. От сосен тянулась волна прохлады и сочного запаха хвои, а на траве, как после обильного дождя, висели гроздья сверкающей хрустальной росы. Молодежь застыла в оцепенении, вдыхая, может быть впервые в жизни, чистейший первозданный воздух таежных просторов и впитывая красоту окружающего мира. Чеботарев хорошо понимал, что с ними происходит, и не торопил ребят.
Наконец с грохотом подлетел полутрактор-полутанк-полуджип. Но, прежде чем ребята полезли в него, Чеботарев предупредил: