– Запись разговора, – пробормотал он. – Значит…
И он бросился прочь из комнаты, неся в руке кассету.
В конце узкого коридора третьего этажа находилась большая комната; по одной ее стене шли вытянутые вверх окна, а на другой висели карты. Посередине тянулся через всю комнату длинный деревянный стол, тоже заваленный картами и глобусами. Миновав его, Арчер оказался в углу комнаты – там на маленьком столике стояла сложная аудиосистема. Он вставил в нее кассету и сел.
Среди множества ручек, кнопок и датчиков отыскался тумблер с надписью «Вкл/выкл». Арчер щелкнул им, потом переключил еще один, но вместо голосов дедушки с бабушкой услышал треск статического электричества и незнакомый голос:
– Bonjour?
Арчер схватил микрофон.
– Абажур? – переспросил он.
– Oui, bonjour.
– Какой-какой абажур?
– Oui, bonjour!
– Спасибо, но абажур мне не нужен.
Арчер не понял толком, что это за человек и при чем тут абажур, но ему было все равно. Он щелкнул соседним выключателем. Кассетный приемник щелкнул и завертелся. Арчер наклонился ближе.
ГРОМКИЙ ТРЕСК / СТРАННЫЙ ВСКРИК / ЗВУК ЛЬЮЩЕГОСЯ ЧАЯ / И НАКОНЕЦ ГОЛОСА ДЕДУШКИ И БАБУШКИ ХЕЛМСЛИ
ДЕДУШКА ХЕЛМСЛИ: Идет запись? Смотри, там лампочка мигает. Это значит, что он записывает, да?
БАБУШКА ХЕЛМСЛИ: ДА, вероятно. Пожалуй, да.
ДЕДУШКА ХЕЛМСЛИ: Ну, так, это наша первая попытка перевести дневники в аудиоформат.
БАБУШКА ХЕЛМСЛИ: Хочешь чаю?
ДЕДУШКА ХЕЛМСЛИ: Спасибо, с удовольствием. Так, посмотрим, с чего бы начать… ой! осторожней с чаем! Я, кажется, – ну да, обжег себе язык.
БАБУШКА ХЕЛМСЛИ: Ничего страшного, милый. Не трать зря пленку. Вот, возьми этот. Начнем с Египта. И кстати, сразу упомяни, что в те дни мы были гораздо моложе.
ДЕДУШКА ХЕЛМСЛИ: Хорошая мысль. Начнем с самого интересного. Проведя не один час над картами и вычертив курс, мы подготовили самолет и вылетели в Египет. Неполадки с компасом вынудили нас несколько раз свернуть не туда, однако мы нашли верный курс и полетели над морем.
БАБУШКА ХЕЛМСЛИ: Только в процессе корректировки мы потратили слишком много горючего, и до конца маршрута нам его не хватило.
ДЕДУШКА ХЕЛМСЛИ: На закате мы достигли пустыни. Двигатель начал отказывать. Я постарался посадить самолет как можно осторожнее, однако воздух не держал, и наша птичка понеслась носом вниз в дюны. Мы успели надеть парашюты и выпрыгнуть. О, какое зрелище нам открылось! Поистине, не видел настоящего заката тот, кто не наблюдал заходящее солнце, вися на парашюте над пустыней. Волшебное зрелище, правда?
БАБУШКА ХЕЛМСЛИ: О да, дорогой.
ДЕДУШКА ХЕЛМСЛИ: Так на чем я остановился? Ах да. Приземлившись, мы отыскали самолет, вытащили из-под обломков все, что смогли, и разбили лагерь.
Мы не знали, что делать дальше, и хотели спать, но не могли оторваться от звезд над пустыней. Нигде в мире мы больше не видели таких красивых звезд. А на следующее утро я проснулся оттого, что кто-то лизал мне лицо.
БАБУШКА ХЕЛМСЛИ: Это не я.
ДЕДУШКА ХЕЛМСЛИ: Нет! Это был верблюд – верблюжий будильник. Отлично задает настроение на день. Впрочем, нам и в самом деле очень повезло, потому что верблюд этот принадлежал бедуинам, и те предложили нам помочь. Мы собрали снаряжение и…
ЗВОНИТ ТЕЛЕФОН. БАБУШКА ХЕЛМСЛИ БЕРЕТ ТРУБКУ.
БАБУШКА ХЕЛМСЛИ: Алло… Да… Ах, Ричард, это замечательно!
ДЕДУШКА ХЕЛМСЛИ: Что там?
БАБУШКА ХЕЛМСЛИ: Погоди, я папе скажу. У них родился мальчик. Мальчик! Назвали Арчером Бенджамином.
ДЕДУШКА ХЕЛМСЛИ: Арчер Б. Хелмсли? Гм, звучит.
КТО-ТО ВЫБЕГАЕТ ИЗ КОМНАТЫ (СЛЫШНЫ ШАГИ). БАБУШКА ХЕЛМСЛИ ВСЕ ЕЩЕ ГОВОРИТ ПО ТЕЛЕФОНУ.
БАБУШКА ХЕЛМСЛИ: Мы приедем ненадолго. Но мы хотим тебя кое о чем попросить.
ШАГИ ВОЗВРАЩАЮТСЯ, ЭТО ДЕДУШКА ХЕЛМСЛИ. БАБУШКА ВЕШАЕТ ТРУБКУ.
БАБУШКА ХЕЛМСЛИ: Надо ехать. Они в Розвудской больнице, палата 37Е. Что ты… зачем ты взял этот старый ящик?
ДЕДУШКА ХЕЛМСЛИ: Это старые книги Ричарда, он читал их, когда учился в школе.
БАБУШКА ХЕЛМСЛИ:…