— Неудача? Сначала ты ошибся, да?
Женька дернулся в его сторону, бережно положил пробирку на стол. Бледно-розовые капли сочились из нее и падали на пол.
— Наоборот, удача, — сказал Женька глухо. — Большая, невероятная удача!
— Значит, она не виновата?
— Боже мой, я не о том. Не понимаешь? К этой нефти примешан сильнейший катализатор. Он ускорил реакцию крекинга в сотни, а может быть, и в тысячи раз. Сделал её взрывной. Главное, он действует на самые различные вещества. Я проверял, аммиак, ацетилен, перекись…
— Подожди! Ты можешь доказать?
— Даже тебе… Разумеется, я могу доказать.
— И дать заключение?
— Конечно, институт даст заключение. Ты можешь её выпустить, или взять на поруки, или порвать дело. Как угодно — она не виновата. А этот природный катализатор очень сильного и широкого действия. Вероятно, вызовет переворот в современной… Ладно, скажем скромнее: ускорит многие процессы. Понимаешь значение?
— Чего ты привязался с этим дурацким «понимаешь»?
— Уже лучше. Гораздо лучше. Сейчас пойду и позвоню, чтобы перекрыли скважину. А теперь… — Он церемонно поклонился. — А теперь, коллега Крымов, позвольте поздравить вас с открытием.
Андрей Капица
«SOS» из бездны
1
Следа не было видно. Степан остановил тягач и выбрался из кабины. Сильный порыв ветра чуть не свалил его с ног. Он привычно повернулся спиной к ветру и боком стал двигаться влево от тягача. Пройдя несколько десятков шагов, Степан увидел следы. Полузанесенные свежим снегом, они были плохо видны. Пурга усиливалась.
Степан вернулся, хотел сесть в кабину, но раздумал и обошел тягач. В кузове тягача был установлен домик. Его в антарктической экспедиции называли сибирским словом «балок». Степан влез в тамбур балка. За несколько минут мелкий пылеватый снег успел набиться за шиворот, за пазуху штормовки.
Дверь тамбура отворилась, и на пороге появился гляциолог Сергей Комов.
— Что случилось?
— Метет сильно. Следа почти не видно. Может, заночуем.
Они вошли в балок. В маленьком тесном помещении было тепло и уютно. Сергей дернул за торчавшие с нар пятки.
— Слезай! Приехали.
С нар раздалось недовольное ворчание, и через несколько минут на месте пяток появились две головы. Бородатая физиономия радиста Жоры Солуквелидзе и худое заспанное лицо сейсмолога Леонида Топоркова.
— Почему стоим? — в два голоса раздалось с нар.
— Следа почти не видно, метет сильно. Степан предлагает ночевать.
— Сколько до Тихой осталось? — спросил Леонид.
— По спидометру километров двадцать, — ответил Степан.
— Да, в самом паршивом месте застряли, — кивнул Жора.
Все замолчали. Двигаться вслепую здесь нельзя, кругом глубокие трещины, а в то же время до базы оставался всего час ходу.
Все три месяца похода они мечтали об этом дне и вот сейчас в двадцати километрах остановились. Два дня шли по следам прошедшего здесь неделю назад санно-гусеничного поезда. Сейчас следы быстро исчезали под свежим снегом. Они двигались по узкому «коридору» между глубокими трещинами, которые, как волчьи ямы, подстерегали тягач.
— Может, прорвемся, — неуверенно предложил Жора. — Мы здесь осенью в такую пургу проскочили, что все потом удивлялись. Правда, нам за это Коробов выговор влепил. Но уж лучше выговор, чем загорать здесь.
Сергей Комов был назначен старшим — сейчас решать должен он.
— Рисковать не будем, — сказал Сергей, — разворачивай тягач навстречу ветру — заночуем, — повернулся он к Степану.
— В общем ты, пожалуй, прав, — поддержал Леонид, — хотя можно бы попробовать проскочить, если… — Он задумался.
Леонид был молодым научным работником, и, хотя у него ещё не было степеней и званий, он обладал изобретательностью и умом сложившегося ученого. Энциклопедическая память и классическая «профессорская» рассеянность дополняли этот портрет. Сергей был уверен, что Леонид сейчас придумывает способ, как провести тягач через зону трещин. Он всегда завидовал способности Леонида находить неожиданные решения.
— Хватит митинговать! Степан, давай быстрее, а то у Жоры через пятнадцать минут будет связь с Тихой — надо передать, где мы заночевали.
Степан вышел наружу. Ветер ревел ещё сильнее. «Ого! Метров тридцать в секунду», — подумал он, пробираясь вдоль борта тягача к кабине. Он влез в кабину, включил первую скорость и, взяв левый рычаг на себя, стал медленно разворачивать тягач и прицеп навстречу ветру.