Гребень между пиком ЦДСА и Западным Домбаем был не шире ступни, идти по нему ветреным днем равносильно самоубийству. Генерал предложил садиться на гребень верхом и передвигаться, опираясь на руки.
Взгляд Синицына остановился на Мурате.
— Как ты себя чувствуешь?
Мурат пожал плечами:
— Отлично. — И подумал: «Наверное, такие люди, как Синицын, не умеют прощать даже временные слабости других».
— Иди первым, — сказал Генерал.
Мурат покосился на него, кивнул и «оседлал» гребень.
Рюкзаки за спинами альпинистов превратились в паруса, которые невозможно было убрать. Приходилось ползти по припорошенным снегом острым камням, свесившись в сторону ветра, чтоб не сдуло. Приходилось очень чутко следить за напором воздушного потока. Стоило ему внезапно ослабнуть, и тяжесть рюкзака могла утащить в пропасть.
Они миновали Западную вершину, а на подступах к Главной их застала темнота. Палатку поставить оказалось негде. Идти в темноте было опасно, да и не хватило бы сил.
У напарника Синицына — Ванина разыгралась горная болезнь. Началась рвота. Спустись они метров на триста вниз — всё бы прошло само собой. Но гребень по обе стороны обрывался отвесно.
Нашли крохотную площадку, на которой с трудом уместились вшестером. Вбили крюки и привязали себя к ним веревками.
Мурат дал Ванину таблетки брома с кофеином:
— Не глотай — жуй. Быстрее помогут.
Ванин стал грызть горькие и солоноватые таблетки с равнодушным видом. Часа через два ему стало легче. Он прислонился головой к камню и хотел уснуть.
— Не надо спать, — сказал Мурат. Он хотел добавить: «А то без наманикюренных пальцев останешься», но не произнес этих слов, хотя ему очень хотелось. Он подумал, что сказал бы их, пожалуй, даже сегодня утром.
Мухин начал рассказывать приключение из собственной жизни. Сеня старательно смеялся сам. И другие смеялись впопад и невпопад, хотя не видели ничего смешного в том, что в детстве, вылезая из чужого сада, Сеня застрял в заборной дыре и сзади его штаны рвала собака, а перед его лицом стоял хозяин сада и читал нотацию.
Потом стал говорить Синицын:
— Помню, пять лет назад…
Где-то внизу с пушечным громом ударила лавина. Вздрогнула вершина горы. Громовой раскат на минуту заглушил вой ветра.
Мурат придвинулся к Генералу, чтобы лучше расслышать его негромкий голос.
— При подъеме на Шхельду на меня вдруг страх напал…
— Страх? — перебил Мурат.
— Врать не стану даже во спасение. Держусь я за выступ, а нога…
«Неужели это правда? — думал Мурат. — Наверное, каждый человек хоть раз в жизни должен преодолеть психологическую стену внутри себя. Это делает его сильным».
А скалы стонали под ветром.
Семен Пасько
Обыкновенное дело
1
Своеобразна и коварна река Камчатка. Смотришь: над головой чистое синее небо, яркое жаркое солнце, а река вдруг возьмет да и взбунтуется — выйдет из берегов, мутными бешеными потоками зальет густые прибрежные заросли ветел и тальников, хлынет на луга, на каменные россыпи, подопрет воды собственных притоков, и те, словно растерявшись, начинают течь вспять. Широкая, с высокими гривами пены на крутогорбых седых волнах, Камчатка в такую пору страшна, и не приведи бог, если человека, слабо умеющего управлять лодкой, разлив застигнет где-нибудь далеко от жилья.
Однажды мне довелось подниматься вверх по Камчатке в ту самую пору, когда она была олицетворением ярости и злости.
Вот как это произошло. В первых числах июня, часа в четыре утра, меня разбудил резкий стук в окно. Я оторвал голову от подушки, спросил:
— Кто там? Что нужно?
— Это я… посыльный. Тебя вызывает директор… На совещание.
За два года работы в леспромхозе я не помнил случая, чтобы директор, Сергей Корнеевич Гришин, вызывал кого-нибудь к себе по пустякам. Видимо, случилось что-то из ряда вон выходящее.
На пороге конторы меня встретил делопроизводитель. Он был встревожен.
— Наконец-то! — обрадовался он. — Идите прямо к нему.
— Ага, вот и он, — завидев меня, сказал Сергей Корнеевич. — Теперь все в сборе, можно и начинать.
Я бросил взгляд по сторонам и, право же, был сильно озадачен: очень разная публика собралась в кабинете — рыбаки, мотористы, охотники, монтеры, трактористы, электрик, механик автобазы Щукин, заведующий продовольственными складами Храмцов.