Заснул он неожиданно, когда уже собирался встать.
«ОНИ ВЫШЛИ В ПОЛНОЧЬ»
— Синьор, вставайте! Вставайте, синьор!
В треугольнике серого звездного неба чернела голова.
— Нас ждут приключения, синьор.
Алик узнал Льва. И сразу все вспомнил.
Подрагивая от холода, цепляя ногами натянутые шнуры палаток, он пошел за Львом. Горел костер, черные фигуры стояли вокруг него.
— Бутерброды вот, — сказала Надя. Она была в комбинезоне. Алик не сразу узнал ее. — В кастрюле — кофе.
Все остальные тоже были в комбинезонах.
Яркая белая вспышка ослепила Алика. Н. Зигель, наклонившись над фотоаппаратом, перекручивал кадр.
— Ты готов? — спросил Игорь.
— Почти. — Алик никак не мог заставить себя не дрожать. Во рту, где-то под ушами, противно посасывало. Но после кружки кофе он почувствовал себя лучше.
Он достал из кармана свечной огарок, зажег и пошел к палатке.
— Все, через пять минут выходим, — сказал Игорь. — Закругляйтесь.
Алик знал, что он смотрит сейчас на него, и шел медленно и небрежно. «Я тебе не Лев и не Юрочка, я точно такой же, как и ты, геолог, так что спокойнее». Он разделся, натянул шерстяное белье, от которого сразу же зачесались лопатки, надел комбинезон, застегнулся.
— У тебя все, Юра? — спросил Игорь.
— Да.
Алик зашнуровывал кеды.
— У тебя, Лев?
— Лев всегда готов.
Стоя на коленях, Алик рассовывал по карманам сигареты, зажигалку, расческу, свечу. Могли бы разбудить раньше. А теперь получается, что все ждут его.
Он не любил, чтобы его ждали. Не любил, чтобы ему делали одолжения.
Когда, надев на плечо сумку с гидрокостюмом, он вышел из палатки, около костра стояли только Игорь и Н. Зигель.
— Что я несу? — спросил Алик.
— «Гидру» взял? Все пока.
Они пошли по тропе.
Алик зачерпнул из кастрюли кофе и не торопясь выпил. Громко журчал ручей, в черных деревьях трещали цикады. Выйдя на тропу, он увидел впереди Игоря и Н. Зигеля, их ноги шаркали по щебенке. Идти мешала сумка с гидрокостюмом: болталась и била под колено. Он шел, не зажигая фонаря: тропа смутно белела среди деревьев.
Он вспотел, пока дошел до пещеры. В лицо ему вспыхнуло несколько фонарей. Лев, Юрочка и Н. Зигель курили, сидя на камнях. Игорь копался в Надином фонаре.
Алик снял берет и вытер им лицо. Сел, достал сигареты. Расстегнул воротник. Фонарь в руках у Игоря брызнул ярким светом, и он выпрямился.
— Двинулись?
Алик подчеркнуто неторопливо закурил из сложенных ладоней.
— Четверть первого. — Игорь пожал руку Н. Зигелю. — До телефона мы дотащимся часов через десять, никак не раньше. Так что смело спите до утра. Привет!
— Я сейчас проявлять, наверно, буду, — сказал Н. Зигель. — Точно, так и сделаю. Утром — в город, за увеличитель, и днем — в «Крымскую правду»: «Исторический штурм начат!»
— Исторический, истерический. — Игорь пошел в пещеру.
— Секунду! — крикнул Н. Зигель.
И Алика снова ослепила вспышка.
В пещере было прохладно, пот подсох. С непривычки и оттого, что перед глазами плавало желтое пятно от фотовспышки, Алик почти ничего не видел, шел осторожно, пригнувшись.
Поднялись по лестнице из ослизлых черных жердей, поросших тонкими белыми грибами. Надя шла сзади Алика; поднявшись, он нагнулся и взял у нее сумку с гидрокостюмом. Она улыбнулась ему, в свете фонаря блеснули зубы. Игорь стоял наверху и смотрел на них.
— Это мы поднялись на четвертый этаж, — сказал он. — Потом, по Сережиному колодцу, спустимся сразу на первый, к речке.
Алик уже привык к фонарю и теперь смотрел по сторонам. Они шли широкой, истоптанной галереей. Грязные, с натеками стены, на них фамилии, надписи и даты, выцарапанные, высеченные, выведенные копотью, намазанные грязью и красками.
— Любуешься? — сказал Игорь. — Отрадно, что эти мерзавцы ходят только до колодца.
— Темп, синьоры! Темп! — где-то впереди крикнул Лев. — Нас ждут приключения!
Ход к Сережиному колодцу начинался щелью, уходящей под стену. Лев сел и ногами вперед протиснулся в нее. Следом за ним, тоже ногами вперед, полезла Надя. Алик лез последним; и когда он добрался до колодца, Лев уже начал спускаться. Юрочка, в желтой метростроевской каске с велосипедной фарой, сидел, упираясь ногами в стену, и через поясницу стравливал в колодец страховочную веревку.
— Свободней, мой мальчик! Свободней! — крикнул снизу Лев.
Лестница была привязана за выступ стены.