Борис понюхал плечо наброшенного на него ватника:
— Сухой вроде…
— Махонькие они. Дня не прошло.
— Как с планом будем?
— Не сомневайтесь. Не беспокойтесь, Борис Иванович. Все, так сказать, в ажуре представим. В срок. Снежок пошел, морозец ударит. Подожмет к утру. Все доведем до ажура. Сами поймите: колупались бы мы эту неделю под дождем, работы — шиш, а из людей дух вон.
Смотрел прораб на молодого инженера и хотя совершенно искренне ругал его в душе, но понимал, однако, что этот «пойдет». И хватка есть и умение, а горячность поостынет. Пообтерпится молодой инженер, научится и себя и своих подчиненных защищать, если невмоготу. Тоже дело и умение не из последних, если ты начальник.
Прораб глядел на Бориса, немного одутловатого лицом после дневного, всегда нездорового сна, и продолжал убеждать молодого инженера, что действительно все будет в порядке и он сам, Демьян Трофимович, головой ручается инженеру за это и лично привезет все необходимые сведения не позже чем через три дня.
— Глядите, Демьян Трофимович, — сказал, наконец, Борис. — Потерял я больше полутора суток, ругался с вами чуть не половину из них… Глядите. Поверю, но уж спрошу!
— Сам понимаю. И спрашивать не придется. Все в ажуре представлю.
— Может, мне самому прийти? — спросил Борис. — Мне эти полста километров, как говорят, не крюк.
— Верю. Видел. Ходок хороший. Хоть и первый год в тайге.
— В тайге первый, а ноги к ходьбе привычные. Туристом ходил. Поэтому и лес маленько знаю.
— Лес — одно, а тайга — другое. Тут и старый таежник может впросак попасть. Никто не зарекается. А от таежников вы не отставали. Это верно. Знаю. Теперь-то куда пойдете? На базу?
— Нет, к Леденцову. А что?
— Так оно положено. Вот и спросил. Для порядка. Знать это в тайге надо. А как пойдете?
Борис усмехнулся:
— Через горельник.
— Напрасно.
— Километров пять срежу.
— Порой длинный путь — он самый короткий.
Борис поморщился.
— Ладно, Демьян Трофимович, хватит. Вас послушать, так на сто метров от базы ходить мне нельзя. Хватит! Договорились. А иду я через горельник. Все.
Прораб кивнул и стал смотреть в угол, где лежала щепная собака. В брюхо ей уткнулись пять крохотных щенят.
— Что ж, покушаем. Ватник подсохнет, сапоги. Продуктов сгоношим, — сказал Демьян Трофимович.
— Пожалуй. Ох, и надоели консервы! Я вам банки оставлю, а вы мне…
— Откуда у меня свежина? — Прораб так широко открыл глаза, что можно было подумать, будто он всю жизнь питался тушенкой.
— Ой, Демьян Трофимович… — рассмеялся Борис.
— Ладно, ладно, — поглаживая бороду, чтоб спрятать улыбку, признался прораб. — Какие там консервы?
— Банка тушенки да банка сгущенки. Чего ж еще?
— Тушенку оставьте себе, а сгущенку давайте сюда.
Борис ушел от Демьяна Трофимовича на рассвете. Он чувствовал себя хорошо отдохнувшим и бодрым. А главное — на душе у него было спокойно. Он согласился с Демьяном Трофимовичем и ощущал, что правильно сделал. Прав прораб, что поберег людей. Теперь, когда погода установится, дело будет сделано в три раза быстрее, а возможностей ошибок вдесятеро меньше.
Ватник Бориса так и не высох, и он взял прорабов, натянув на него едва подсохший дождевик, который хорошо защищал от ветра.
Несколько часов подряд Борис шел по широколиственной тайге, уже сбросившей пестрый осенний наряд. Лишь кое-где на ветвях чудом оставался яркий, похожий на тропическую птицу листок; дубы, росшие на южных склонах сопок, еще удерживали свою медную листву, которая, казалось, звенела под ветром.
Борис шел спорым, тренированным шагом. Он легко брал подъемы, не спешил на спусках, и ноги его привычно находили опору на скользкой, заледеневшей земле.
С утра светило солнце. Таежные дали в его свете виделись бордовыми.
На одном из поворотов Борис обернулся и остановился от неожиданности.
За ним, метрах в ста, бежала Дамка.
«Веселенькое дело! — подумал Борис. — Чего это она? Неужели решила, что коли я ватник Демьянов взял, то и щенков ее унес? Вот дура! Будто она не видела — остались щенки на месте. Дура! Ведь подохнут щенята твои с голоду».
— Пошла домой! Ну! — крикнул Борис. — Мотай! Нет у меня щенят. Не брал. Пошла обратно!
Собака остановилась. Высунула язык, часто задышала и, казалось, с интересом прислушивалась к словам Бориса. Уверенный, что его обращение к Дамке было достаточно убедительным, Борис пошел дальше. Пройдя с полкилометра, он оглянулся, но собаки не увидел.