Наконец чернобровый возвращается и ложится. Интересно, знает ли он, что я не сплю? Стас уже давно спит. Да и Лялька спит, по-детски всхлипывая во сне. Часы показывают четыре. В шесть будет светать. Веки у меня становятся липкими. Их щиплет, будто натерли луком. Давлю руку Юрика. Со сна он вскидывает голову, но тревога, поселившаяся в нем, когда он засыпал, быстро возвращает его к действительности. Юрик давит мою руку: мол, понял, спи. И я сразу проваливаюсь в пустоту.
11. СХВАТКА
— Мы ищем этот караван. Интересует он нас с чисто исторической точки зрения, — доносится до меня голос Стаса.
Очевидно, он рассказывает нашим странным знакомым о караване Джангира. Что ж, он прав. Никакой тайны в этом нет, надо же и нам оправдать свое появление на Тамбекском перевале. У меня еще закрыты глаза, но я вижу, что происходит вокруг, и знаю, что мне надо вставать, иначе легко заподозрить, что я сторожил ночью. Но сон был слишком короток, чтобы сразу сбросить его опьяняющую сладость.
— Нам кажется, — продолжает Стас, — караван погиб под снегом где-то в этом месте. Видите наверху снежную шапку; наверное, сто лет назад она была гораздо больше, и когда двинулась, то собрала все снега и камни со склона и обрушила на несчастных.
— Да, вы правы, — соглашается чернобровый. — И вы предполагаете здесь долго оставаться?
— Конечно, дальше-то пути нет — там граница.
С закрытыми глазами удивительно улавливаешь быстро меняющуюся интонацию. Мне кажется, что чернобровый разочарован в ответе. Ему хочется отделаться от нас поскорей. Что же его самого держит здесь? Нет, надо каким-то образом сообщить пограничникам. Эх, была бы рация!
Постепенно улетучивается дрема. Открываю глаза. Стас, Юрик и незнакомцы вышли из пещеры. Смотрю на рюкзаки. Какие роскошные! Спальные мешки свернуты и пристегнуты толстыми кожаными ремнями к заплечникам.
Одеваюсь и выхожу из пещеры. В первое мгновение меня ослепляет солнечный свет. Надеваю темные очки.
— Юрик, ты где умывался? — спрашиваю я.
— Пойдем покажу!
Молодец Юрик! Догадался, что мне надо поговорить с ним.
Мы отходим за большой торос. Там уже появился крохотный ручеек.
— Они пришли из-за границы, — говорю я.
— Конечно. И никакие они не гляциологи. Если бы ты знал, какую он молол ересь утром!..
— Надо во что бы то ни стало задержать их. Пусть Лялька со Стасом возьмутся за обезьяноподобного, а мы за другого.
— Но как предупредить Стаса? Они ведь тоже не спускают с нас глаз.
Я плещу на лицо холодную воду. Брызги, как иглы, колют обожженную солнцем кожу. Я не знаю, что делать…
После завтрака мы решаемся пригласить незнакомцев с собой.
— Пожалуй, не сможем, — задумчиво произносит чернобровый. — У нас своя работа.
— Ну, ваше дело… — говорит Стас.
Эх, как бы счастлив был человек, умеющий отгадывать мысли! Что решил Стас? Уйти? Оставить незнакомцев одних?
— Лялька, сегодня дежуришь ты, останешься здесь, — продолжает Стас. — Мы пойдем на ледничок, вон за той горой, посмотрим там.
Понятно! Стас хочет увести нас на самый верх тропы, чтобы оттуда удобнее было наблюдать за незнакомцами.
Мы уходим, обвязавшись шнуром и взяв ледоруб.
Едва поднявшись по скале вверх, Стас шепчет Юрику:
— Ложись здесь и держи их на мушке.
Юрик приседает за камнем. Незнакомцы теперь не видят ни его, ни нас.
Еще через минуту Стас говорит мне, чтобы я пробрался в сторону и залег над тропой, отрезав незнакомцам путь к границе. Стас же отправляется дальше, продолжая громко разговаривать, будто мы все идем вместе.
Мне виден только кусок уступа, за которым скрыта пещера, и тропа подо мной. Я набираю камней. В случае чего удобно будет сыпать их на головы.
Проходит час. Никакого движения! Зря оставил Стас Ляльку, надо бы кого-то из нас. Солнце сильно печет спину, а живот свело от холода. Но я боюсь пошевелиться. Мы не знаем, куда двинутся незнакомцы. Если пойдут назад, то одно мое неосторожное движение может испортить все.
Вдруг слышу крик Юрика:
— Стой! Стрелять буду!
Раздается выстрел. Пуля ударяет в камень и с воем уходит рикошетом. На тропу выбегает чернобровый, пряча в куртку какой-то толстый пакет. За ним торопится обезьяноподобный. Что они сделали с Лялькой?